начинаю отпускать его, чтобы забрать нож у Эллы, но он хватает меня за запястье.
- Нет, Тобиас, ты поможешь ей.
И как долго я буду это терпеть? Как далеко мне позволить ему зайти? Сколько ему понадобится времени, чтобы потерять себя в безумии окончательно? Это ведь, в конце концов, основная цель игры - участник должен проиграть.
Я смотрю на пистолет, поглаживая его член, мои пальцы встречаются с теплыми губами Эллы, когда она выпускает его изо рта. Сойер проводит пальцами вверх и вниз по длине моего члена, при этом из его горла вырывается болезненный стон.
- Я мечтал об этом, Тобиас, - говорит он, - обо мне, тебе и ней, - он зажимает в кулак мой член и начинает дрочить его сильно и быстро. Я стискиваю зубы. - Кончи для меня, Тобиас.
Я впиваюсь в него взглядом. Я знаю, что ненависть и гнев должны быть более чем очевидны, сверкая в моих глазах, как маяк в ночи. Но он слишком слеп, чтобы заметить. Третий думает, что победил, но он уже давно проиграл. Еще до того, как Элла подписала этот контракт. Он любил ее и жаждал меня, и это был его извращенный способ попытаться завладеть нами обоими. Он расстроен полной потерей контроля. Обезумел от эмоций, и человек никогда не бывает более слабым, чем когда он становится рабом своего сердца. Мне ли не знать. Я - жаждущий раб своего ягненка, и поэтому я нахожусь здесь, но пастух никогда не может сбиться с пути.
Элла наклоняется, чтобы взять Третьего глубже, за ее спиной я вижу едва заметный блеск серебра, выглядывающий из-за верхней части ее джинсов.
- Ягненок, - шепчу я, и ее глаза открываются, встречаясь с моими, когда она отрывается от Третьего. - Позволь мне трахнуть его, - с ухмылкой говорю я.
- О, да, трахни меня, Тобиас. - Я чувствую, как Третий дрожит от волнения, крепко сжимая мой член. Он так слаб передо мной, и это станет его роковой ошибкой.
Я отталкиваю его от себя, забирая свой член и надрачивая его в кулаке, пока смотрю на него.
- Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Сойер?
Он облизывает губы.
- Я хочу вас обоих.
- Я очень конкретен, - говорю я, направляясь навстречу Элле. Мое сердце колотится с неимоверной скоростью, адреналин мчится по венам, когда я думаю о том, что собираюсь сделать. Это будет настоящее искусство, соблазнение, манипулирование, самопожертвование.
Я останавливаюсь рядом с ней, оглядываясь на Сойера, обхватываю ее талию рукой, нащупываю рукоятку ножа и вытаскиваю его. Он недостаточно мал, чтобы моя рука могла скрыть большую его часть, поэтому осторожно оборачиваю вокруг него пальцы и перемещаю руку за спину.
- У нее и правда самая красивая киска, - говорю я, расстегивая пуговицы на ее джинсах свободной рукой. Я поворачиваюсь к ней, и наши взгляды встречаются. - Раздевайся, ягненочек. - Мне просто нужно немного отвлечь Третьего.
Она делает то, что я сказал ей, потому что она послушный ягнёнок. Когда я разворачиваюсь, глаза Третьего буквально приклеены к ней, пока он двигает ладонью по своему члену в сумасшедшем ритме. Я обхожу его, скользя пальцем по его спине, прежде чем схватить за шею и толкнуть на пол. - На колени, если хочешь, чтобы я трахнул тебя в задницу.
Он тут же падает на пол, опускаясь на четвереньки, а я встаю за ним на колени, потирая ладонью его зад.
- Насколько сильно ты хочешь, чтобы я оказался глубоко в твоей заднице, Сойер?
- Я отчаянно хочу этого, - выдыхает он. - Милая, иди сюда, - он подзывает пальцем Эллу к себе. - Раскройся для меня.
Элла повинуется и ложится перед ним на пол, широко расставляя/разводя ноги, чтобы показать нам свою идеальную киску. От этого вида мой член становится достаточно твердым, чтобы трахнуть Сойера. Наши взгляды пересекаются, а Сойер наклоняется вниз, задирая задницу вверх, пока касается языком ее киски. Я беру свой член и прижимаю к его узкой дырке. Какая-то часть меня абсолютно не хочет его, но во мне есть и та часть, которая желает осквернить его и погубить, поэтому одним сильным толчком я прорываюсь в его задницу. С его губ срывается болезненный стон, и он нависает над раздвинутыми ногами Эллы, задыхаясь.
- О, не будь такой неженкой, - говорю я с рыком, хватая его за волосы и одергивая его голову назад. Взгляд Эллы встречается с моим, и она кивает. Одним быстрым движением я перерезаю лезвием его горло, продолжая вонзаться членом глубоко внутрь него. Кровь бьет струей от пореза, забрызгивая Эллу, но она не дрожит. Она просто смотрит, как Сойер, мужчина, который однажды был для нее всем, булькает, пытаясь сделать вдох. Я выхожу из него и поднимаюсь на ноги.
Сойер захлебывается собственной кровью, падая на пол. Элла садится и подползает к нему, оказываясь рядом с ним, ее глаза мерцают той тьмой, которая живет в глубинах всего человечества. Я молча стою рядом с ней, наблюдая и ожидая наступления темноты, когда маленькое чудовище выцарапает себе путь наружу.
Не сказав ни слова, Элла забирает нож из моей руки и приближается к нему.
- Я ненавижу тебя за то, что ты сделал, - шепчет она жутко спокойным голосом, прежде чем сесть рядом с его обнаженным телом. Кровь, которая уже не так интенсивно бьет из его горла, забрызгивает все ее тело, когда она обхватывает рукоять обеими руками, поднимая их над головой, и погружает лезвие глубоко в его грудь. Ее грудь вздымается. А тело объято дрожью. Она вся омыта кровью. Мой ягненок. Ох, как далеко она зашла.
- Ягнёнок, - говорю я ей с улыбкой. - Что же ты наделала? - я преклоняю колени перед ней и стираю брызги крови с ее щеки.
- То, чему ты научил меня, - она поднимается на ноги и обходит меня. - Убедись, что деньги поступят на мой счет, Тобиас. Я не зря продала свою душу.
- Ох, но, ягнёнок, ты не можешь покинуть стадо. Не сейчас... хватая за запястье, я притягиваю ее назад к себе. - И куда, по-твоему, ты собираешься? - Она едва держится, и я наслаждаюсь искрой, которая грозит зажечься и поглотить нас обоих.
- С меня хватит. Игра окончена, - слезы застилают ее глаза, а прекрасные губы дрожат. За семь дней с ней я видел, как она плачет,
