Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Она начнёт погружаться в бездонное брюхо Чёрного Солнца, следовательно, она должна будет погибнуть.
– Что, и вправду бездонное? – ляпнула Наина Генриховна и сама испугалась того, что спросила.
Димитрий Димитриевич поморщился.
– Важно, что в брюхе у Многожёна монада обречена на смерть, причём не в результате свободного выбора самого Демидина, а в результате внешнего, насильственного действия. Спроси меня, что отсюда следует?
– Что отсюда следует? – покорно спросила Наина Генриховна.
Димитрий Димитриевич подбоченился.
– Создатель, согласно Его же принципам, не сможет допустить гибель души не по её собственной воле. Ты понимаешь, к чему я клоню?
– Нет, – призналась Наина Генриховна.
– Прискорбное одиночество гения… – пробормотал Димитрий Димитриевич. – Никто не может меня понять… Неужели ты не видишь, что Создатель будет вынужден вмешаться, чтобы спасти Демидина! Брюхо Многожёна, а фактически Чёрное Солнце начнёт высасывать из сердца Демидина энергию, а Создатель будет вынужден её возобновлять. В результате мы получаем вечный источник бесплатной энергии!
– Гениально, – осторожно сказала Наина Генриховна.
Глаза Димитрия Димитриевича лихорадочно заблестели.
– Моя идея! Ты даже не представляешь, кто её поддержал и какими возможностями меня наградили.
«Красно-коричневых тоже наградили», – подумала Наина Генриховна.
– Потрясающе, – сказала она вслух.
– Всё ещё грандиозней, чем кажется, – сказал Димитрий Димитриевич. – Вечный источник энергии – только первый шаг. Ты слыхала о Философском камне?
– Да.
– С точки зрения алхимии Философский камень – источник чудес. Но я думаю, что на самом деле это некий артефакт, ради спасения которого Создатель вынужден совершать чудеса. В данном случае – сердце К. С. Демидина, о котором все столько наслышаны. Все хотели его использовать, но никто, кроме меня, не догадался, как это сделать.
Димитрий Димитриевич потёр руки от нетерпения.
– Душа Демидина будет нашей заложницей, и Он пойдёт на любые наши условия ради того, чтобы её спасти. Однажды Он уже жертвовал собой, – грозно сказал Димитрий Димитриевич. – Одного поражения Ему оказалось недостаточно.
Димитрий Димитриевич заложил руки за спину и заходил по комнате, как полководец перед битвой.
«Он рехнулся! Чокнулся! Сбрендил!» – думала Наина Генриховна.
– Первый ход я сделаю в Нью-Йорке, – продолжал Димитрий Димитриевич. – Наши американские партнёры достигли определённых успехов в технологиях, но у них отсутствует воображение. Заметь, я был против передачи туда Демидина. Но раз уж так случилось, что сердце теперь у них, небольшое кровопускание оздоровит обстановку в Уре.
– Ты хочешь на них напасть для того, чтобы отнять сердце? – удивилась Наина Генриховна.
– Мне это даже приказано, – высокомерно сказал Димитрий Димитриевич. – Однако вернёмся к текущим делам.
Он потеребил подбородок.
– Многожёнчик у вас подкормится. Составь заранее список людей и выдавай их ему по одному. Время от времени подкладывайте ему твёрдые предметы – кровати, стулья, насосы, всё что угодно… Сердце может оказаться твёрже, чем мы думаем, так что пусть тренируется.
– Слушаюсь, – сказала Наина Генриховна.
– И ещё, – продолжал Димитрий Димитриевич. – Ему пора начинать кормиться излучениями, идущими с Земли. Моя агентура уже вовсю его там пропагандирует. Многожёну начинают поклоняться, причём не только в России. Его чувствительность растёт, и скоро он учует текущие к нему излучения.
– Люди, твёрдые предметы, излучения – а он не лопнет? – спросила Наина Генриховна.
– Всё на свете когда-нибудь лопнет, – философски заметил Димитрий Димитриевич. – Пусть твои агенты в Москве тоже подключаются к работе. Распускают слухи о чём-то огромном, всеядном, требующем служения и жертв. Ну, допустим, Многожён Шавкатович – это Сталин сегодня. Придумай что-нибудь. Не мне тебя учить.
– Ясно, – сказала Наина Генриховна.
– У меня нет времени заниматься мелочами, поэтому я на тебя рассчитываю. Иногда я буду приезжать и корректировать твой список. Кроме того, ты будешь мне докладывать, как продвигается пропаганда Многожёна наверху. Ты понимаешь, для чего это нужно?
– Не совсем, – призналась Наина Генриховна.
Димитрий Димитриевич вздохнул.
– Чем больше он будет поглощать душевные излучения, приходящие к нему с Земли, тем сильнее станет. Кроме того, сердце, которое он должен сожрать, – тоже вещь в некотором роде душевная. Теперь тебе ясно? Иногда я устаю быть самым умным.
Бафомёт сбрасывает маску
Росси спал плохо, ворочался, и его грудь давила тоска, которую он пытался придушить подушкой. Тоска пищала и билась о подушку, как металлический зверёк. Потом она затихла, но слух Росси начали резать неприятные скрипучие звуки.
– Ку-ку. Ку-ку.
– Заткнись, – простонал Росси.
– Ку-ку. Ку-ку. Ку-ку.
– Замолчи, скотина! – уже крикнул он.
– Вы же мне сами приказывали быть кукушкой! – обиженно завизжал Бафомёт.
– Что ты такое несёшь? – простонал Росси, с усилием открывая глаза.
Голова у него раскалывалась.
– В письменном виде приказывали, сами поглядите, – не унимался Бафомёт. – Вы, я вижу, совсем с ума посходили.
Росси сел на кровати и принялся тереть глаза, чертыхаясь и обещая себе сегодня же расплавить проклятый перстень. На столе и в самом деле лежал украшенный гарнизонной печатью лист.
Зевая, он прочёл: «Назначить демона Бафомёта главной кукушкой вверенного мне гарнизона. Приказ вступает в силу с момента подписания. Бригадный генерал Росси».
– Что за чушь? – пробормотал Росси. – Это же моя подпись…
– Ваша, ваша, – гнусавил Бафомёт. – Сами не знают, чего хотят. Рассудка лишились, а на других жалуются. Вам к психиатру надо.
Росси явственно представил себе этого психиатра, высокого, до синевы бледного, с хищной улыбкой, в ослепительно-белом халате. «Мы вас спасём, – успокоил его психиатр, поигрывая скальпелем. – Для того чтобы избежать осложнений, мы отрежем вам голову». Блеск скальпеля мешал Росси сосредоточиться. «Неужели больше ничего нельзя сделать, доктор?» – спросил он. Психиатр задумался: – «Гм-м… Можно вам вырезать печень. Вы же почти не пьёте. Для чего вам печень?»
Росси сжал виски ладонями.
– Бафомёт, ах ты дрянь! Ты командуешь моими мыслями?!
– Да какие там мысли! – захохотал, даже забулькал от смеха Бафомёт. – Это не мысли, а насморк головного мозга.
– Ну ты у меня доигрался! – зарычал Росси. – Допрыгался. Достукался…
Ему было немного сложно припоминать, о чём именно он думает, но в остальном он прекрасно себя чувствовал, даже испытывал лёгкую эйфорию.
– Нужно как-то избавиться от этого колечка, – сказал он сам себе. – Или от ожерелья? Нет, колечка, колечка!
Он натянул на себя одежду и, неловко кренясь на левую сторону, побежал в лабораторию.
В коридоре было тихо. «Для чего мне нужно в лабораторию? – подумал Росси. – Ах да! Чтобы расплавить перстень». Тут он вспомнил, что в одном из шкафов лежит сварочный аппарат.
– Опомнитесь! – заорал Бафомёт. – Собственными руками вы разрушаете нашу дружбу!
Росси мстительно улыбнулся и сунул перстень в карман. Пока он бежал по коридору, Бафомёт продолжал вопить, но его голосок звучал совсем тихо.
В лаборатории привычно гудели приборы. Росси огляделся и, насвистывая, полез в шкаф с инструментами. Сварочный аппарат лежал на месте.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
