отказывать, а то поедете один в вашу «непонятную» страну, − сказал, шутя Эдвард.
На том и порешили, завершив нашу встречу очередной порцией виски. После этого Эдвард исчез «по-английски», не прощаясь, и я, оглядевшись по стронам, также отправился в сторону дома. Выйдя на улицу, я взглянул на вывеску, раскачивающуюся от набежавшего ветра, и мне показалось, что ангел приветливо махнул мне крылом, как бы подбадривая и вселяя уверенность в завтрашнем дне.
Не скажу, чтобы утро было мне совсем в радость. Но тренированный организм быстро вошел в норму и после пары чашек крепкого кофе я почувствовал себя совсем хорошо. Необходимо было подготовиться к встрече с семьей Эдварда. Надо было купить его супруге цветы, а маленькому Джеймсу что-нибудь из атрибутов сыщика. Цветы не проблема, а атрибуты − это вопрос. Поразмыслив, я решил купить ему большую лупу для изучения возможных следов на месте событий. Для этого я заехал в очковую лавку и удивился разнообразию очков и стеклянных изделий, выставленных там. Пришлось очень долго подбирать, пока я не остановился на оригинальной лупе средних размеров с ручкой из слоновой кости. Ее мне упаковали в специальную коробку и перевязали красной ленточкой. Затем я заехал в цветочный магазин и там мне сотворили шедевр из белых и красных роз, а своему новому другу я взял бутылку элитного шотландского виски, который поставляется к королевскому двору.
С этими подарками я ровно без пяти двенадцать остановился возле дома Эдварда и позвонил в дверь. Буквально через минуту она открылась, и моему взору предстал Эдвард в белой манишке без пиджака, из-за спины которого выглядывал его сын.
– Как добрались, Владимир? − спросил он, принимая от меня бутылку виски. − О превосходная вещь! − воскликнул он, глядя на этикетку, − и выдержка достаточно серьезная. А это мой сын, Джеймс, − продолжил он, вытаскивая из-за спины притаившегося мальчишку. − Поздоровайся с джентльменом.
Джеймс, переминаясь с ноги на ногу, протянул мне руку и представился:
– Джеймс Боунд.
– Я слышал, что ты увлекаешься Шерлоком Холмсом и хочешь стать таким, как папа. Это похвальное стремление. И чтобы ты мог набираться опыта, вот тебе маленький подарок.
И я протянул ему коробку. Он робко взял ее и посмотрел на отца. Тот одобряюще кивнул ему, и тогда, набравшись решимости, Джеймс сорвал обертку и раскрыл коробку. Глянув вовнутрь, он на секунду замер. На его лице одновременно отражалась радость и восхищение, восторг и неверие в то, что эта вещь теперь принадлежит ему. А я должен сказать, что эта вещь была не из дешевых.
– Спасибо, сэр, − пролепетал он и, прижав коробку к груди, с криком «мама, мама», бросился в комнату.
– Ну что ж мы стоим, − сказал Эдвард, − позвольте я представлю вас моей жене, − и повел за собою в комнату.
Здесь возле стола хлопотала очень красивая молодая женщина, наводя последний лоск. Увидя нас, она мило улыбнулась и, приняв от меня букет, поразивший ее своей композицией, пригласила присесть на диван и выпить аперитива. Переглянувшись с Эдвардом, мы согласились и наполнили рюмки приятно пахнущей жидкостью. Оглядев стол, я понял, что мне предстоит много счастливых минут чревоугодия, так как на столе было очень много вкусной еды, от которой шел непередаваемый запах. А учитывая то, что я питался всухомятку, этот стол был для меня настоящим подарком. Начали мы с тостов за здоровье венценосных фамилий, а затем перешли к своим. Джеймс бегал по гостиной с лупой в руках и пытался рассмотреть в приближенном варианте все, что можно и до чего он мог дотянуться, постоянно комментируя увиденное.
Вскоре, после очередной смены блюд, мы с Эдвардом присели за столик возле камина, на котором лежали разного рода курительные принадлежности. Эдвард взял в руки сигару и, разминая ее в руке, готовился раскурить. В это время к нему подскочил Джеймс и, со словами «Папа, покажи язык» ткнул его своей острой коленкой в пах промеж ног, наставив на лицо свою лупу. У Эдварда мгновенно перекосилось лицо, сигара выпала из рук, а рот открылся в немом крике и он начал съезжать на кресло.
Джеймс, не теряя присутствия духа, с криком «Ого, какой большой язык!» отскочил от отца и помчался дальше. Чтобы как-то облегчить положение Эдварда, я срочно налил ему в стакан виски, которое он залпом выпил. Обретя наконец возможность говорить, он пробурчал: «Ох, уж эти дети, не знаешь, где найдешь, а где потеряешь». Затем, взглянув друг на друга, мы вместе расхохотались. Вошедшая Мери с недоумением смотрела на нас, не зная, то ли присоединяться к нам, то ли останавливать нас. Насмеявшись, мы отдали дань уважения кулинарному искусству Мери в виде рисового пудинга и решили обсудить наши грядущие дела.
По обоюдному согласию договорились добираться морским транспортом и по приезде на место действовать согласно обстановке. Выдавать себя будем за инженеров путей сообщений: я как действующий, а Эдвард как консультант. Это давало нам возможность пробираться в любые места страны, где действовали железные дороги или их намечали строить, то есть практически по всей России. Эдвард взял на себя обязательство выправить соответствующие документы, достать одежду и узнать, какой ближайший морской транспорт отправляется в Россию. Затем мы вернулись в гостиную. Здесь я распрощался с очаровательной супругой Эдварда и его сынишкой Джеймсом и отправился домой. Теперь мне оставалось просто ждать, когда колесо судьбы вновь завертит меня и покатит вперед в неизвестную даль. Одно утешало, что теперь со мной будет такой надежный партнер, как Эдвард Боунд.
Конец первой книги
