Невзирая на то, что мир сходит с ума.
Ладонь Маркуса накрывают. Поначалу я думаю отдернуть руку, но передумываю. Он любит меня. Я знаю это. А затем в памяти всплывают недавняя фраза Джеммы:
Бонус «Огонь в итальянском сердце»Спустя полтора месяца после событий в больнице…
Каталин
— Давай, идем, — подгоняет меня Исайя. — Идем-идем!
Я кошусь на него, но все-таки подчиняюсь. Он протягивает ладонь, оглядываясь назад, и предлагает мне взять его за руку. Однако я игнорирую этот жест и просто продолжаю послушно шагать за другом моего парня.
— Если таким образом ты пытаешься добиться моего расположения…
— Нет, — отрезает Исайя.
— Это ничего не меняет, ты же понимаешь? Мы с тобой не друзья.
Застонав и откинув голову назад, он протягивает.
— Да-а, Каталин, да-а!
Уведя меня с празднования, Исайя убедил пойти с ним. Он заверил, что есть кое-что такое, чего я никак не могу пропустить. Не только заинтриговал, но и разволновал. И о чем же речь? Я умру от любопытства!.. А если вдруг надоела ему своими комментариями, то все равно. Исайя до сих пор не сумел склонить меня к тому, чтобы я захотела общаться с ним по-прежнему.
Подол длинного нежно-розового платья подружки невесты приходится поднимать все выше. Высокие каблуки утопают в рассыпанном на узкой тропинке гравии. По обеим сторонам аккуратной дорожки красотой своей впечатляют клумбы с цветами. Такое великолепие в декабре не может не радовать глаз. Теплое пальто то и дело сползает по плечам от того, как быстро я перебираю ногами. Оно совсем было не нужно в обогреваемом шатре, но здесь, на улице достаточно прохладно. Хотя я уже так запыхалась, что и без верхней одежды не замерзну.
— Долго еще? — тяжело, прерывисто дыша, спрашиваю громко.
Исайя озирается, хитро оскалившись. На мгновение остановившись и призадумавшись, я все же возобновляю шаг. Он буквально бежит впереди меня, однако совершенно не выглядит вспотевшим или усталым. Кажется, у него еще полно сил, чтобы прогуляться по всему Риму. Вы только взгляните на него!.. Пригладив ладонью достигающие плеч черные волосы, Исайя направляет взгляд влево. От меня не ускользает, как он облизывает губы. Этот парень, словно по облакам скачет!
— Уже скоро, — бросает он мне через плечо.
Я уже не двигаюсь, а бреду. Идти становиться реально невыносимо. Из последних сил вскарабкиваюсь на возвышение, но тут уж пренебречь помощью Исайи было бы совсем глупым. Я вкладываю в его загорелую и громадную ладонь свою. Затем необходимо преодолеть ещё пять каменных ступеней, после чего мы с Исайей оказываемся в прекрасном саду. Даже более изумительном, чем тот, где сейчас отмечают свадьбу Лукаса и Εвы. В центре зеленого-зеленого поля расположились гигантские зажженные свечи. Они и букеты в высоких шляпных коробках создают круг, в центре которого стоит Маркус. Он бесподобен в этом черном смокинге. Весь вечер я не уставала им любоваться. Вот и сейчас не в силах отвести глаз.
Я поворачиваю голову, но не нахожу рядом Исайи. Ах, так вот оно что!.. Исполнив то, о чем они с Маркусом условились, он решил смыться. Я оборачиваюсь обратно к Ферраро, чтобы поделиться с ним своими наблюдениями, но oн удивляет меня уже во второй раз, когда встает на одно колено. Мы с ним совсем близко друг от друга, в одном круге из невероятных композиций. Я должна была догадаться раньше, к чему это может привести. Но мои колени дрожат, сердце трясется и в горле образовывается просто гигантский ком — Маркус достает из внутреннего кармана своего идеально-черного пиджака маленькую коробочку, обшитую бархатом.
— Маркус… — начинаю волнительно, хотя понятия не имею, о чем буду сейчас говорить.
То ли к счастью, то ли к сожалению Ферраро оперативно перебивает меня:
— Вероятно, это очень эгоистично делать тебе предложение в день свадьбы лучшего друга, — произносит он надтреснутым голосом, — но я не смог удержаться, чтобы не придумать все это для тебя. Я хочу, понимаешь, я сам этого очень хочу.
Мне точно не вымолвить ни слова, поскольку переживаю так, как давно не переживала. Все мои внутренности завязываются в тугой узел, не хватает воздуха. Подувший слабый ветерок сам смахивает со скул пролившиеся слезы. Это ведь то, о чем я думаю… И, когда Маркус спросит… что я ему отвечу? Что мне сказать? Я не уверена, что его решение верное. Я еще слишком-слишком молода.
— Ты выйдешь за меня замуж? — выдержав достаточно долгую паузу, наконец говорит Ферраро.
Его полные губы, которые я не переставала целовать все эти дни подряд, трепещут. Кажется, он весь превратился во внимание, ожидая долгожданного ответа на самый важный вопрос. Я не знаю… Я же не знаю, что сказать. Открывая и закрывая рот, широко распахнутыми глазами смотрю сверху вниз на Маркуса — такого растерянного и беспокойного.
Проклятье. Молчание затянулось дольше, чем следовало бы.
— Что… что такое? — осведомляется смятенно Ферраро, поднимаясь.
Возвысившись надо мной, он не без труда сглатывает. В прекрасных глазах шоколадно-изумрудного цвета отобразилась безнадежность.
— Ты ведь и сам все отлично понимаешь, — с тяжестью в груди говорю ему.
Пальцы непослушно затеребили пуговицы светло-кремового пальто. Они прошлись по ним сначала вверх, потом вниз. А затем снова, снова и снова повторили ритуал. Невозможно оставаться спокойной. Не знаю, куда деть руки. Маркус озадаченно качает головой.
— Нет, я… Послушай, Каталин, — он прячет коробочку с кольцом, которую почему-то так и не открыл, и берет мои руки в свои, — мне ведь уже почти тридцать лет, и я определился на сто процентов…
Я резко вырываю ладони, и только после понимаю, что лучше бы так не поступала. Маркус моментально мрачнеет.
— Это тебе почти тридцать, а мне еще и двадцати одного года нет, неужели… это не очевидно? — Замявшись на мгновение, я пускаюсь в объяснения: — У меня же впереди целая жизнь: столько планов, столько событий. Я не уверена, что смогу совмещать это с семейной жизнью.
Марк, опустив голову, жует губу.
— Скажи правду, Каталин, ты ведь не до конца простила меня?
Он из-под ресниц глядит в мои глаза. От долгого испытующего взора веет настоящим холодом. Я укутываюсь в пальто и вжимаю шею в плечи.
— Нет, ты что. Не нужно так говорить, — запинаясь, бормочу в спину отвернувшемуся от меня Маркусу.
Подхватив подол платя, я быстро иду за ним, однако он не останавливается ни на миг. Заставив его вновь на меня посмотреть, я заключаю родное лицо в ладони. Маркус все-таки вскидывает ресницы, устремив на меня печальный взгляд.
— Все в прошлом, честно. Но я не готова пока, пойми, пожалуйста…
