Книга Дом на краю темноты - Райли Сейгер

Вермонт прекрасен в октябре. Сплошное лазурное небо, огненные листья и запах древесного дыма в воздухе. По утрам я люблю потягивать кофе на крыльце Бейнберри Холл и наслаждаться всем этим.

Это моя первая осень в Вермонте. Скорее всего, она будет и последней.

В доме почти не осталось работы. С помощью Элли я провела остаток лета и большую часть осени за ремонтом дома. Мой первоначальный план был послан к чертям. Вместо Викторианского гламура, который я себе представляла, я остановилась на современном стиле. Открытые комнаты, полы с ламинатом и все белое. Это казалось самым лучшим вариантом. Некоторые дома не заслуживают того, чтобы их истории сохранились.

Пока неясно, за сколько будет продан Бейнберри Холл, когда его внесут в список. Этот дом снова по всем новостям, и это не всегда хорошо в мире недвижимости.

Несмотря на то что повсюду распространилась информация о лживости Книги, и все это чтобы скрыть мои деяния, как считали мои родители, слухи о том, что в Бейнберри Холл водятся привидения, продолжаются. Люди также продолжают верить, что мой папа был прав, и Кертис Карвер не убивал свою дочь, а потом и себя. Вообще-то, все больше и больше растет подозрение, что это все сделала Марта, хотя улики на нее не указывают.

Все это привело к появлению упырей, которые частенько приезжали. Дело дошло до того, что шефу Олкотт пришлось снова поставить полицейскую машину у главных ворот. Я каждый вечер приношу полицейским кофе.

Но я больше не чувствую здесь опасности. Помогло и то, что я восстановила разрушенную часть стены, хотя только Дитмеры и Марта Карвер пробирались сюда таким образом. Я также замуровала потайной ход и установила самую современную систему домашней безопасности. Больше никаких бумажек, торчащих в дверях.

Что же касается шкафа, то я с радостью приложилась к нему кувалдой, наслаждаясь треском дерева, раздававшимся при каждом ударе. И все же я больше не сплю в этой комнате, а переехала в старую родительскую спальню.

Оказывается, Марта Карвер была не единственным человеком, который пробирался через этот шкаф, чтобы навещать меня ночью. Эльза Дитмер тоже так делала. Будучи лишь частично в сознании во время беседы с шефом Олкотт, она туманным окольным путем подтвердила, что входила в мою спальню по меньшей мере дважды, когда я была ребенком.

Только я звала ее совсем по-другому.

Мистер Тень.

Не призрак, а суеверная женщина, знавшая историю Бейнберри Холл, которая приходила по ночам, чтобы шепотом предупредить о том, что почти сбылось.

Ты тут умрешь.

Но теперь Эльза и ее дочь уехали. Альцгеймер миссис Дитмер, должно быть, стал хуже, и Ханна не справлялась, поэтому Эльзу поместили в лечебницу неподалеку от Манчестера. Ханна поехала с ней и сняла там однокомнатную квартиру, чтобы быть рядом.

До того как они уехали, моя мама извинилась перед Ханной, пока та без остановки курила и слушала. Когда мама закончила, Ханна просто сказала:

— Вы нанесли моей семье двадцать пять лет страданий. Это не исправит ни одно извинение.

Тогда я видела ее в последний раз, хотя до ее отъезда я замечала, как из Бейнберри Холл пропадает все больше и больше вещей, включая плюшевого мишку Петры, Бастера. Кроме него, все, что исчезло из дома, оказалось в интернет-магазинах. Благодаря возобновившемуся интересу к Бейнберри Холл и книге, многие вещи были проданы в пять раз дороже, чем их нормальная стоимость.

Дэйн тоже уехал.

Я зашла к нему в коттедж вскоре после того, как мы оба выписались из больницы. К его чести, он выслушал то, что я хотела сказать, позволив мне провести добрых десять минут на пороге его дома, пока я бормотала свои извинения.

Когда я закончила, он ничего не сказал. Он просто развернулся и закрыл дверь.

Спустя неделю он съехал.

Мне кажется очень ироничным то, что здесь осталась только я. Я, которая вообще не должна была возвращаться. Но меня удерживает здесь не только работа по дому. Я хочу остаться в Бартлби, пока не будут решены все юридические вопросы.

Это произойдет на следующей неделе, когда мою маму осудят за участие в сокрытии смерти Петры Дитмер.

Оказывается, то, что она сказала мне на кухне, было неправдой. Она могла помешать мне разрушить мою жизнь, признавшись в убийстве Петры Дитмер, что она и попыталась сделать сразу же после того, как оставила меня одну в Бейнберри Холл. Пока Марта Карвер потирала мне спину и рассказывала, как она случайно убила Петру, моя мама разговаривала с шефом Олкотт.

Выслушав ее рассказ, шеф полиции поехала ко мне домой, чтобы допросить и меня. Вместо этого она обнаружила Эльзу Дитмер, снова потерявшуюся в тумане болезни Альцгеймера в гостиной, а мы с Мартой растянулись перед лестницей.

Марта была мертва.

Я почти что последовала ее примеру.

После того как мне промыли желудок, восстановили кровообращение и перевязали сломанное запястье, я все рассказала шефу Олкотт. Я даже не утаила часть о том, что видела Петру Дитмер прямо в тот момент, когда Эльза столкнула Марту с лестницы, хотя все согласны, что у меня были галлюцинации.

Надеюсь, что нет.

Мне бы хотелось думать, что это дух Петры помог ее матери спасти мою жизнь.

Как только шеф Олкотт все поняла, пришло время официального признания моей мамы. В июле она признала себя виновной по одному пункту обвинения в сокрытии трупа. Теперь ее наказание решит судья. Хотя она и может получить до трех лет, ее адвокаты считают, что она в принципе сможет избежать тюремного заключения.

Когда я спрашиваю маму, не боится ли она попасть в тюрьму, она отвечает, что нет.

— Хотя мы считали, что поступали правильно, это не так, — сказала она мне вчера по телефону. — Я отсижу столько, сколько прикажет судья. Мне важно лишь то, что ты меня простила.

Так и есть.

Я простила ее, как только услышала, что она призналась в том, что мы обе считали моим преступлением. Я бы, конечно, не позволила ей пройти через это. Если бы я убила Петру, я бы призналась. Но тот факт, что мама была готова так собой пожертвовать, ясно давал понять, что я в ней ошибалась. Она не была монстром. Как и папа. Они просто два человека, попавших в невероятную ситуацию, которые были напуганы тем, что могло случиться с их дочерью.