Павел повернулся к Ньяне:
– Показывай, хозяйка, куда воду сливать?
Ну, само собой – уличный котлище, «проткнувший» стену домишки. А что, разумно – и холодную часть дома прогревает и горячая вода поближе. Не водопровод, но есть же! Оля улыбалась, радуясь, что не такой уж быт хуторян беспросветный. Все можно наладить, если руки, голову и немного денег приложить!
А еще… Пашка ухмылялся, довольный – насмотрелся уже в других дворах. Оля даже позавидовала местным. Лохань, явно выполняющая функции ванны с подогревом. Деревянное, на вид не очень надежное сооружение чем-то напоминало японскую баню фурако. Оля вздохнула – ее пятидесятилетие они с мужем планировали отметить поездкой в Страну восходящего солнца, потому она и знала об этих чудо-конструкциях для релакса под небом – насмотрелась буклетов. Местный вариант был куда менее изыскан, но он был! И им можно было пользоваться в доме, подключившись к основному дымоходу. Ну здорово же!
А магов все не было.
Оля и Павел, игнорируя настороженность хуторян, осмотрели еще пару теплиц, нашли, что вполне реально устроить «веревочный полив» хотя бы на верхних ярусах посадок. Легче особо не будет– воду так и так таскать (на более сложные конструкции они и не замахивались), но время будет экономиться и что самое отрадное – можно почти полностью исключить пересыхание грунта, а значит, потери урожая!
Еще дворовые колодцы. Оля шепотком поделилась идеей – надо будет вернуться с мерной лентой. Мнилось Ольге, что примитивную водокачку она придумать сумеет. Трубу бы найти и умельца – поршень сделать.
– Тёть Оль! Ты голова! – провозгласил довольный Пашка. У него сомнений не было – есть спрос, будет и предложение.
Тыря бродила за ними, проявляя все больше нетерпения – неплохо бы опять побегать. А то наобещали…
Все изменилось, когда Олю за подол дернули. Сзади. Женщина резко обернулась – никого. Всхлипывание заставило опустить глаза. На каменном полу распластался ребенок и готовился зареветь. Видимо, Оля дернула его, держащегося за подол.
Подхватить малыша на руки получилось быстрее, чем подумать. У некоторых эти рефлексы не отмирают никогда – схватить, прижать, вытереть нос, чмокнуть в замурзанную щечку. Мальчуган от удивления передумал рыдать. На слипшихся ресничках еще поблескивала влага, но серые глазенки уже горели интересом.
– Ты Тёля? – не дождавшись реакции от изумленной тети и видя, что с рук его не сгоняют, решил уточнить: – дядя Акаф шказывал.
До Ольги никак этот логический выверт не доходил. Замерла жиденькая массовка хуторян, давился смехом Пашка, зикала вокруг Тыря, радуясь вместе с ним. Да так задорно повизгивала, что сомнений не было – ухахатывается. Оля, не выпуская мальца из рук, даже притопнула – это хорошо, что они радуются, но ей тоже охота!
– Тё-о-оля! – рыдал смехом Пашка, не обращая внимания на деланный гнев названной родственницы. – Тё-о-оля! Ой не могу! Держите меня семеро! Тё-о-оля! Я тебя тоже так звать буду, тёть Оль!
Он опустился на колени, не в силах стоять, сгреб Тырьку и всхлипывал ей в мохнатую шею.
– Госпожа Тётёля, вам не тяжело? – к растерявшейся Ольге бочком, в полупоклоне, подступала юная аборигенка. – Санди у нас крупненький!
Слишком быстро сменялись картинки и впечатления, Ольга никак не могла ухватить догадку. Она машинально отдала дитятку родственнице – одинаково серые глаза не оставляли сомнений.
– Госпожа Тётёля, а это что? – юница, ободренная спокойствием страшной барыни из крепости, указала на рыжее и мохнатое, которое вывинчивалось из рук Павла.
– Собака, – машинально ответила Ольга и прыснула. До нее дошло. Ну конечно, Тётёля! А как должно звучать русское «тёть Оля» для аборигенов?
Насладиться открытием ей не дали:
– Добрлая? – картаво поинтересовался маленький Санди, не спускающий глаз с Тырюхи, которая наскакивала на Пашку и дергала поводок-веревку. Устала маленькая быть удобной.
– Конечно, добрая, только резвая очень! – объявил Павел. Угомонить разшалившуюся щену не представлялось возможным. Только вымотать вниманием. Покидать собаконьке палку вместо фрисби? Пашка как можно ярче вообразил сие действо и Тыря ломанулась на выход. Над козлиными взбрыками неведомого зверя вышел понаблюдать весь угрюмый хутор. Палка летала, щена скакала, малышня кричала от азарта и восторга. Взрослые нет-нет да и улыбались сквозь недоумение – детская радость заразительна. Тыря охотно выполняла простенькие команды – ей очень нравилось нравится. Пашка заставил ее лечь и позволил желающим погладить мохнашку. От лишней ласки Тырька не отказалась – нежного и вкусного много не бывает. На парня внимания особо не обращали – действовал фирменный отвод глаз наездников. Народ больше следил за Олей, а она чутко прислушивалась к эмоциям щены – тревожно, все-таки зверь, хоть и маленький! А тут дети! Осмелели, поросята – Санди уже на спину пытался взобраться, цепко хватаясь за мягкую шерсть.
Посреди немудреного шоу нгурула вскинулась и затарахтела. Получалось у нее тревожно-жалобно. Пашка тоже насторожился. Послушал то ли щену, то ли пространство. Даже на траву лег и прижался ухом к грунту. Оля через Тырю слышала его тревожное удивление. Парень подорвался к колодцу, сунул голову в хлипкий сруб и гукнул, вызвав эхо. Подумал. И еще гукнул. А Оля невероятной своей интуицией уже поняла – вода возвращается! Эта же интуиция заставила ее не подпустить народ к колодцу – идите во дворах у себя проверяйте. Не со зла, конечно. Хуторяне, конечно, не поймут, но территория вокруг колодца стала небезопасной. Чтоб два мага пространственника ногами возвращались? Вы сами-то в это поверите? Лаве даже по крепости подпространством ходил.
Предположения оправдались – на дорогу почти выпали два усталых мага, заставив самых настойчиво-любопытных хуторян отшатнуться. А Пашка кинулся – поддержать. Рука Раима была закинута на плечо совсем не величественного величества. Но стоят, улыбаются.
Страсти по...
Это было стратегической ошибкой – позволить себе так неспешно подходить к начальству. Ишь как куксится величество. А и ладно. Не до верноподданнического поспешания. Ну что поделать, не приучена Ольга «иметь вид лихой и придурковатый», ее как-то за прямо противоположное ценили. За умения ценили, на минуточку. А она нынче тоже устала. Набегалась по хутору, навпечатлялась – от желания помочь и невыполнимых идей голова пухла. Если бывает отрыжка эмоциями, то это оно самое.
Раим к чувствам друга Эрика особо не прислушивался – надоело. Три часа только тем и занимался, пытаясь наладить слаженную работу. Как стихийники целыми днями концентрацию держат? Нет, им, боевикам проще, хоть и опаснее. Хотя, как сказать – опаснее, вот они с Эриком едва холм не обрушили сегодня. Вместе с собой. И теперь величество жаждет восхищения и почитания. Именно от землянки жаждет. Раим ни за что бы не признался себе, но… Почитания он не ждал – чай не дурак, а вот признания хотелось.
– Тяжко было, да? – вопрос был риторическим. Величество устало опустил обычно бравые плечи, а лавэ не скрываясь опирался на плечо Павла, опирался тяжело.
