Скрывшись за углом соседней улочки, одинокий джентльмен в шляпе-котелке наблюдал, как Селина Руссо, Себастьян Сен-Жермен и неизвестный молодой человек покидают разрушенное здание, которое когда-то было самым известным рестораном этого города. Он размял руки, похрустев суставами, и поправил свои идеальные усики, а затем достал записную книжку. Просмотрев свои предыдущие записи, он отправился в сторону отеля «Дюмейн».
Скоро он раздобудет информацию, которую требовал его заказчик.
Скоро он сможет наказать виновницу убийства.
Эмили
Эмили долго мечтала увидеть то, что теперь стало явью. На палубе собрались все ее братья и сестры, оборотни из Техаса, из Арканзаса, из Канзаса, из Оклахомы, из Джорджии и даже из Каролины. Все стояли теперь перед ней, готовые ее выслушать. Готовые узнать правду.
Готовые объединиться.
Все общались и терпеливо ждали, когда солнце взойдет за их плечами. Ждали, когда дневной свет наполнит небо и придет на смену ночной тьме. За их спинами покачивались лодки, вода сияла в полумраке, и берега Миссисипи очерчивали город впереди. Новомодные электрические фонари ярко сверкали за деревянными балками, окутывая всю палубу мягким светом.
Пиво, самогон и вино текли рекой. Куда бы Эмили ни взглянула, и мужчины и женщины, все смеялись, как одна большая дружная семья. То и дело мимо пробегали дети, мелькая в толпе, точно мелкие соломинки.
Все здесь отличалось от мира, в котором выросла сама Эмили. Здесь, среди волков, никто не притворялся тем, кем не являлся. У мужчин не было безоговорочной власти, а женщины не обязаны были мужчинам прислуживать. Даже детям разрешалось сидеть за общим столом, и их голоса всегда учитывались.
Среди вампиров же – среди приспешников Никодима – правила всегда были превыше всего. Дядя Эмили всегда требовал, чтобы все его отпрыски, как смертные, так и бессмертные, ему безоговорочно подчинялись. Нет, в том мире для Эмили не было места. Все всегда смотрели на ее младшего брата, на Бастьяна. На наследника семьи Сен-Жерменов.
Эмили сделала медленный вдох через нос и закрыла глаза.
Дядя за это поплатится. Она терпеливо ждала этого рассвета долгих десять лет. Когда солнце взойдет над горизонтом, Никодим получит наконец по заслугам.
Эмили поймала на себе взгляд другого юного оборотня. Взгляд девочки с волосами цвета льна. Девчонка хитро улыбнулась Эмили, ее карие глаза сверкнули в темноте, отражая блеск звездного света. И в этих теплых золотых глазах Эмили видела безграничные возможности. Она видела будущее, в котором девочка могла стать, кем пожелает, и любить, кого пожелает.
– Ты счастлива? – спросил Лука, остановившись позади Эмили, его огромные руки притянули ее ближе.
Эмили кивнула.
– Это именно то, о чем я всегда мечтала, – сказала она. – Мир, в котором мы все едины.
– Тогда я рад.
Она повернулась, обняв своего мужа за шею и поднявшись на цыпочки. Он всегда был высоким. Выше и сильнее, чем любой другой волк во всей Луизиане.
– Ты должен испытывать куда больше, чем простая радость. Сегодня ты исполнил мою величайшую мечту.
Лука обнял Эмили. На его губах заиграла улыбка.
– И ты готова исполнить в ответ мои мечты?
– Разумеется. – Она чмокнула его в подбородок. – В конце концов ведь ты меня спас.
В каком-то смысле это было правдой. Пока Лука ее обнимал и в его груди рокотало удовольствие, Эмили мысленно вернулась ко дню своей человеческой смерти, когда ей было всего пятнадцать лет. Тогда она провела все утро, играя с Бастьяном, а потом оставила его наедине с его кристаллами, чтобы почитать книгу. Эмили специально оставила его в комнате, откуда он мог крикнуть и позвать ее. Она, конечно, могла бы читать в одной комнате с ним, однако в углу на первом этаже было светлее, а Эмили очень уж хотелось насладиться чтением «Le Vicomte de Bragelonne» Александра Дюма в полной мере, чтобы никто ей не мешал.
Прохожий заметил пожар с улицы. Никому ничего не сказав, Бастьян спрятался в шкафу в коридоре. Никто из слуг не мог его найти, пока все бежали к выходу, задыхаясь от едкого дыма.
Эмили понимала, что выбираться будет уже слишком поздно, если она вернется за братом.
Понимала, когда перепрыгивала через две ступеньки разом, а языки пламени цеплялись за ее юбку и прожигали насквозь чулки. Она чуть не завизжала от боли, когда перекатилась по полу, сбивая огонь с подола своего муслинового платья. Она действовала не подумав в тот день. Она не задумывалась об опасности, которой подвергает себя. Но ведь ее маленький братик оказался в ловушке, а она скорее погибнет, чем будет смотреть, как погибает он. Ему же всего шесть.
– Бастьян? – сказала ему тогда Эмили. – Ты должен спуститься со мной по лестнице.
– Нет! – закричал он из шкафа в коридоре. – Огонь меня сожжет. Если я буду сидеть тихо, он меня не тронет.
– Если мы не пойдем прямо сейчас, будет только хуже.
Тогда он ничего ей не ответил. И дым начал душить Эмили.
– Бастьян? – Она дернула дверцу и поняла, что она заперта, а металлическая ручка оказалась обжигающе горячей.
– Прости, Эмили. – Он произнес эти два слова так тихо, что она едва расслышала его голос. – Это все из-за меня. Все из-за меня.
– Просто открой дверь, mon amour, и я все прощу.
Бастьян повернул ручку, Эмили никогда не забудет тот страх, что увидела в его серьезных серых глазах в следующий миг. Он будто повзрослел на десять лет всего за несколько мгновений. Эмили подхватила его на руки и бросилась к лестнице.
Задыхаясь от гари, она остановилась на полпути. По лестнице им уже было не выбраться. Огонь поглотил балюстраду и начал пожирать дорогие обои на стене. Пламя добралось до лепнины на потолке, краска начала пузыриться.
Эмили знала, что нельзя поддаваться панике на глазах у своего маленького братика. Поэтому она бросилась обратно по коридору и поставила его на ноги.
– Жди здесь, – приказала она, распахивая шторы.
И снова ошибка. Ветер подул в окно, лишь раззадоривая пламя. Дым начал виться выше, а огонь – приближаться быстрее.
И все равно Эмили отказывалась сдаваться. Она начала кричать и размахивать руками.
Словно по Божьему велению, к ним прибыла бригада пожарных. И под окнами второго этажа они уже натянули полотно. Эмили видела своего дядю, стоящего среди толпы и безучастно наблюдающего за ними, на его лице ни одной эмоции, точно он уже смирился с их гибелью.
К черту его смирение. Эмили отказывалась сдаваться.
