Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Она собрала вонючие маски, черно-синие топорики и три резные статуэтки женщин со звериными головами и большими животами. С того самого дня, как погибла девчонка, Джесс охватил лихорадочный интерес к месту, где она жила; подчиняясь этому интересу, она решила отнести артефакты, блестящие от долгого использования, домой, где они находились всегда.
Когда она их убрала, юноша с желтыми глазами наконец заговорил:
– Мертвая девушка, которую нашли, побывала в красноте.
– Она… – Джесс не знала, что ответить. Об этом случае писали в газетах: все причастные лгали полиции (предварительно договорившись между собой) о том, где умерла девчонка и кто давал ей наркотики. Но вокруг фермы собрались репортеры, Тони обвиняли в непредумышленном убийстве и хранении наркотиков и собирались судить. Его паника и отчаяние достигли уровней, не виданных Джесс прежде, он снова оказался в больнице, а она – одна на ферме.
Джесс пыталась продать землю, но местные покупатели предлагали гораздо меньше, чем заплатили они. За то время, что Уиллоуз и она здесь жили, они не пытались по-настоящему возделывать землю, потому что не знали как; здания разваливались, а последние деньги уходили на зарплату работникам из числа местных, чтобы они ухаживали за остатками овец. Но если Джесс призналась бы, что девчонка умерла под землей, то тоже оказалась бы на скамье подсудимых. В истории о пережитом и о том, что остановило сердце девчонки, никто не поверил бы – все решили бы, что Джесс – еще более сумасшедшая, чем, по словам многих, уже считалась. Иногда ей казалось, что за время, проведенное в Редстоун, она и правда сошла с ума.
Ей было страшно и одиноко, через два месяца она ожидала близнецов и не знала, где они родятся, а Тони вкололи столько лекарств, что он перестал говорить. Тогда Джесс стала делать то, что делают все в неудобном положении: навстречу заданным ей вопросам задавать свои.
– Что такое краснота? – спросила она у юноши, чью крошечную голову окружал нимб из света: он падал между облитых водой занавесок, подсвечивая пыль и пряди трубочного дыма. Юноша ответил, и Джесс поняла: если кто-то из них двоих – сумасшедший, это он. И его отец наверняка был таким же. Любой, оказавшийся на этой ферме в одиночестве, легко и безвозвратно потерял бы рассудок.
Юноша сказал, что благодаря ей «земля потемнела», а потом указал на округлившийся живот и добавил: Джесс «полила темную землю и взамен получила двух маленьких».
Он сказал, чтобы она больше не входила в «рощу», не «показывала им их лица». Нагнувшись, юноша вынул из пакета маску. Тонкие пальцы были покрыты грязью – Джесс казалось, что это грязь с фермы, которая никогда не смоется: ферма запятнала фермерского сына так же, как ее, пометила, как лохматых овец, пасущихся в долинах и выедавших траву под корень.
Юноша спросил, бывала ли Джесс в церкви. Та кивнула.
– В роще то же самое, – ответил он, точно объясняя ей что-то, что она не знала, хотя должна была. – Покрываешь голову, опускаешь глаза… – Тут он протянул руку и подергал за платье, безо всякого намека на флирт: – …а еще в роще надо раздеться.
Еще он попросил у нее косметику. Джесс удивленно нахмурилась, и юноша щелкнул пальцами, торопя ее.
Она дала ему косметичку. Он вынул красную помаду, осторожно положил руку Джесс на свою, ладонью вниз, и стал покрывать кисть с тонкими костями жирными алыми мазками:
– И по всему телу. Чтобы выстоять, когда тебя окружат.
Юноша продолжал осторожно втирать помаду в кожу руки, словно целебную мазь, а Джесс сжала бедра. К лицу прилила кровь.
– Если захочешь еще детей, можешь взять весной, – указал он на ее живот. – Теперь ты в форме.
Вся кровь в ее теле обратилась в единый бурный поток, хлынула к мальчику с крошечной головой и желтыми глазами, прошла сквозь него и потекла дальше. У Джесс кружилась голова от восторга и предвкушения чудесного будущего, которое она пока еще не понимала. По лицу потекли слезы.
Этому юноше хватило взгляда, чтобы понять: у нее близнецы. Джесс всю жизнь была бесплодной, с тех пор как ей в подростковом возрасте сделали аборт; но вечером, когда умерла девчонка, она вышла из туннеля с близнецами под сердцем. Отцом оказался не Тони – Джесс позволила Эйду взять то, что он всегда хотел, чтобы отомстить Уиллоузу за его увлечение девчонкой, которую она заманила под землю. Мэдди Гросс. Чокнутой Мэдди.
– Что за форма? – спросила она.
– Если дашь красноте, она даст тебе форму. А ты дала уже больше, чем мы за свою жизнь. Мама с папой никогда не давали ни девочек, ни мальчиков, хотя раньше так делали. Давали красноте, что она хочет. Чтобы давать, нужно это, – он постучал пальцем по топорикам в свертке. – И нужно быть красной, – юноша погладил ее руки, точно некую драгоценность, – повсюду. Кожа должна быть красной, как земля. И нужен огонь, без него опасно. Прячь лицо, а то утонешь в красноте, как девушка из газет.
Она слушала его слова, и ее руки дрожали возле влажного лона.
– Черная мать и ее белые щенята. Ты их позвала, и они будут рядом ради того, что ты сделала. Они поставили тебя в центр, и все вертится вокруг тебя. Что сделано, то сделано.
И юноша добавил без намека на насмешку, шутку или ложь:
– Теперь ты внутри старой Крил. Что ты приведешь, то они возьмут, – он говорил это, глядя на ее живот.
– Кто они? – жадно спросила Джесс, но юноша снова погрузился в знакомую глубокую тишину. Он больше не слушал, только размышлял, что может для нее сделать, будто был механиком, а Джесс привезла в его гараж сломанную машину.
– Они скребутся под землей? – наконец спросил юноша, постучав по виску маленькой головы. – Вот тут?
И Джесс подумала, как часто бежала во сне, пугая стада и загоняя их в яму вместе с красными людьми, носившими зловонные звериные головы – с рогами или с перьями, но неизменно – с черными мордами, через которые смотрели безумные глаза. Она вспомнила щенят, которые ходили по самым темным углам ямы на задних лапах, с алыми пятнами на грязно-белых грудках. От одного вида щенят Джесс пугалась так, что просыпалась, прежде чем успевала разглядеть как следует их или то, что с ревом поднималось из земли позади. Она вспомнила также, как, проснувшись, лежала и часто дышала, как собака, и дрожала от радости, что увидела только черные тонкие лапы самой большой из тварей, вылезавшей из трещины… и все же все равно мечтала увидеть эту сущность, будто та была ее любовником. Женское естество Джесс раскрывалось ей навстречу, едва ли не терзаясь от боли.
– Наверно, да, – ответила она фермерскому сыну, который оказался не просто фермерским сыном. Он мудро кивнул, будто они обсуждали нечто очень важное для него, и торжественно добавил:
– Ничто не записано – только картинки. Нельзя работать без ведуньи в центре – она собирает все вокруг. Понимаешь? Нужно время.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
