— Стой спокойно! — скомандовал Рен. — Если вы будете так извиваться, вашему мужу, миссис Дэниэлс, придется любить вас прямо в одежде.
Илейн подняла блестящую темную бровь и соблазнительно улыбнулась, вдруг заинтересовавшись такой перспективой. С тех пор как они шесть дней назад поженились, они не переставали заниматься любовью. Их безумная радость от близости друг друга постоянно и настойчиво требовала выражения. И уж раз их союз был разрешен Богом и законом, они не могли разлучаться больше, чем на несколько часов.
Сначала он взял ее осторожно, помня о синяках и ушибах. Он обнимал ее, любил, нашептывал ласковые слова.
Теперь же оба, как разыгравшиеся дети, стремились к большему.
Рен расстегнул ее шелковое платье цвета сиены[10]и стащил тонкую ткань с атласных плеч, стараясь изо всех сил унять дрожь в руках. Илейн всегда так сильно возбуждала его, что каждый раз, когда он видел ее безукоризненную кожу, ему казалось, что это впервые.
Он вынул шпильки из ее прически, и темная копна блестящих волос упала на полуобнаженную спину. Он любил ее волосы, их шелковистый отлив, и ему всегда хотелось их погладить. Рен поднял тяжелые пряди и поцеловал Илейн в обнаженную шею, а потом прижал спиной к своей груди, обхватив руками талию и прикасаясь лицом к нежной щеке.
— Я люблю тебя, — прошептал он. Он чувствовал, что Илейн улыбается.
— Я тоже тебя люблю.
Он провел руками по ее телу, коснулся тяжести ее грудей, все еще скрытых под тонкой сорочкой. Вершины напрягшихся сосков царапали его ладонь даже через ткань. Внезапно он услышал, как Илейн застонала. Тогда он отодвинул сорочку и коснулся пальцами обнаженной плоти. Его губы целовали прекрасные белые плечи. Илейн начала поворачиваться, но он не позволил, крепко прижав к своему телу.
— У нас впереди вся ночь. Я больше не хочу торопливых ласк. Всякий раз, когда мы занимались любовью, я так безумно хотел тебя и, боюсь, слишком гнал. Теперь же ты не двинешься дальше до тех пор, пока я тебе не разрешу. Сегодня, — дразнил он, проводя пальцем по ее подбородку, — я намерен пытать тебя удовольствием до тех пор, пока ты не обезумеешь от страсти.
Илейн тихо засмеялась, и Рен снова подумал, что безгранично влюблен в этот голос. Но ведь он любил в ней абсолютно все: от изгиба шеи до ямочек под коленями и стройных лодыжек.
Он расстегнул ее корсет, стащил платье и пышную нижнюю юбку, обнажив бедра, потом слегка подтолкнул ее, и она переступила через ненужную теперь одежду. Илейн осталась в прозрачных трусиках, изящной кружевной сорочке и молочно-белых чулках.
Эта картина окончательно разожгла огонь в его крови.
— Думаю, пора твоему мужу исследовать свою собственность.
Он поднес ее пальцы к губам, не сводя при этом глаз со все учащавшегося колыхания ее груди. Погладив загорелой рукой нежное плечо, он спустился ниже и, просунув руку под кружево, нащупал бутон соска. Его вздымающийся ствол грозил уже помешать игре, но Рен все же не торопился. Трепет и прерывистое дыхание женщины уверили его, что прикосновения достигают цели. Медленными, неторопливыми движениями он кружил вокруг пупка. В ее золотистых глазах отражался жар его собственной страсти, Илейн облизала языком полные яркие губы.
— Кажется, ты уже достаточно помучил меня, мой супруг, — задыхаясь, сказала она. — Ты ведь не собираешься отвергать меня и дальше?
— Ночь только еще началась, моя жена, — ответил Рен, подхватывая игру. — Позволь мне насладиться тобою.
Илейн проглотила слюну, сгорая от желания отвечать на все его ласки, чувствовать на своих губах его губы, наслаждаться его горячим языком.
Он ласкал ее дерзко, кружа по ней так, будто она была одной из красивейших племенных кобыл, и она вспомнила историю, рассказанную им на ранчо, об одной веселой лошадке, которой ему хватит на всю жизнь.
Он уже совсем приблизился, покусывая мочку уха, — его язык был влажным и горячим.
Он погладил ее колено, потом бедро и добрался до ягодиц, округлившихся под легкой тканью трусиков. Илейн застонала и рванулась к нему.
Рен только покачал головой, наслаждаясь короткими мгновениями власти над ней. Теперь она вся принадлежала ему. Ему, и только ему. Он будет всю жизнь защищать ее, бесконечно любить и делить с ней все безумие страсти.
Один за другим он отстегнул ее чулки и снял их с точеных ножек. Игра становилась опасной, но он был намерен продолжать до тех пор, пока его тело будет способно выносить эту сладкую пытку. И хотя он испытывал уже почти боль, он знал, что наслаждение в конце этой пытки будет стоить того.
Расстегивая ее сорочку, Рен заметил, что лицо Илейн пылало, а глаза были почти закрыты. Он отбросил белье и прижался ртом к твердой вершине соска. Илейн задрожала и начала так биться в его руках, что это чуть не привело к финишу.
— Рен, пожалуйста, — уже взмолилась она, и ее охрипший от желания голос укрепил его решимость.
— Уже скоро, милая леди. Скоро игра окончится. И в ней мы оба будем победителями.
Он просунул руки под пояс хлопчатобумажных трусиков и ощутил шелковистость волосков, прикрывавших ее трепещущую плоть.
Илейн застонала и прогнулась. Опытные руки медленно двигались между ее бедер, поглаживая и возбуждая, а потом пальцы скользнули внутрь и обнаружили влажную готовую плоть. Спуская со стройных ног последнюю деталь одежды, он стал ласкать ее сокровенную расщелину до тех пор, пока Илейн не начала корчиться под его рукой.
С последним долгим поцелуем он опустился перед ней, сжал руками ягодицы, заставляя оставаться неподвижной.
— Рен? — неуверенно прошептала она.
— Позволь любить тебя, Илейн.
Его язык коснулся пупка и двинулся вниз, оставляя за собой влажный след. Он спустился через треугольник мягких черных волосков и остановился на влажной розовой плоти.
— О Боже, Рен! — прошептала она и вцепилась в его волосы. Его рот следовал за языком, и прежде чем Илейн смогла запротестовать, она уже стонала и извивалась, умоляя о большем до тех пор, пока не почувствовала первые пульсирующие взрывы и не потеряла ощущения времени и пространства.
Рен поднялся на ноги раньше, чем закончились эти восхитительные извержения. Илейн все еще дрожала, когда он поднимал ее на руки, шел по комнате и укладывал на кровать под балдахином. Он отпустил ее только на несколько секунд, чтоб раздеться, потом вернулся и накрыл своим телом. Слегка прикусив нежный изгиб ее шеи, он стал страстно его целовать, влажным языком возобновляя в ней желание. И через несколько секунд оно вспыхнуло, угрожая пожаром им обоим.
Сгорая от страсти, Илейн потянулась к Рену, стремясь найти его горячий жезл. Рен снова поцеловал Илейн, сначала нежно и ласкающе, потом — требовательно и пылко. Она ощутила, как напряглось его тело, и поняла, что игра окончена. Больше он не был ее повелителем, больше он не владел собой. Теперь игру вела она.
