Элинор перебегала от дерева к дереву, и сэру Майлзу пришлось нелегко.
— Для чего вы затеяли все это? — спросила она, слегка задыхаясь. — Это же глупо, наконец! Почему было не отвезти меня в суд?
— Нельзя было допустить никакого суда, миледи, — бросил он, метнувшись влево.
Она тут же прыгнула вправо.
— Почему?
— Это невозможно, — повторил он, — нельзя было доводить дело до суда.
— Послушайте, вы же собираетесь меня убить. Так не все ли вам равно, узнаю я правду или нет? Ведь вы же не выпустите меня живой, так? Сами вы убить Алена не могли — я никогда не видела вас в Клэрине до того дня, как вы явились, чтобы забрать меня в Лондон.
— Это верно, мы с вами никогда не встречались. Но так уж случилось, что я знаю Клэрин довольно хорошо.
Улучив удобный момент, когда Элинор на мгновение остановилась, сэр Майлз сделал молниеносный выпад, но промахнулся и лезвие его меча глубоко застряло в стволе дерева. Элинор, в свою очередь, сделала стремительный выпад, рассчитывая застать его врасплох, пока он на мгновение оказался безоружным. Но Фицджеральд успел вовремя вытащить свой меч, и удар, который мог бы оказаться смертельным, не принес ему никакого вреда. А меч Элинор, звеня, отлетел на середину поляны. Молча глядя на Фицджеральда, она взглядом измерила расстояние между ними. Ее единственной надеждой было отвлечь его внимание.
— Думаю, я понимаю, что вы хотите сказать, — кивнула она. — Это правда: вы сами не убивали Алена. Но знаете, кто это сделал.
То, что он не ответил, только подтвердило ее подозрения.
— Изабель, — с бессильной яростью бросила она ему в лицо.
Губы Фиццжеральда побелели, и Элинор поняла, что не ошиблась.
— Изабель отравила его, — громко крикнула она, — а вы лишь служите ей!
— Я не служу женщине, миледи.
— Ах вот как? Но вы с ней заодно! Вы и Изабель… вы оба замешаны в этом… вы двое отравили хорошего, доброго человека, заставили его умереть в мучениях…
— Что делать, миледи, коли он никак не желал умирать своей смертью. — С жестокой усмешкой сэр Майлз пожал плечами.
— Но вы никогда не бывали в Клэрине, — продолжала Элинор, — тогда как же… Ах вот оно что! Вы встретились в Лондоне! Там вы стали любовниками, придумали весь этот план с моим исчезновением, а когда я, на ваше несчастье, вернулась из Франции, да еще вместе с мужем, вам пришлось решать, как избавиться разом от нас обоих. Это вы послали людей отыскать де Лонгвиля и заплатить ему за то, чтобы он захватил в море мой корабль. Но этот план провалился. Но потом вы решили, что так даже лучше — ведь Клэрин был обременен долгами, а состояние моего мужа должно было помочь вывести его из этого положения. Но на пути к богатству стояли мы, я и Ален. А если бы меня казнили как мужеубийцу, Клэрин отошел бы к вам по праву.
— Да, миледи. Вы очень догадливы. Только, увы, ваш острый ум вам не поможет. Все, что вы узнали, вы унесете с собой в могилу.
— Подождите! — пронзительно крикнула она, увидев, что он снова поднял над головой меч. — А как же Альфред? И Корбин?
— Господи помилуй, конечно, им тоже пришлось бы умереть! Не знаю, жив ли еще Альфред. А Корбина я сам найду. И займусь им.
На миг Элинор пожалела, что, сражаясь, они с сэром Майлзом незаметно углубились в лес, — хорошо бы их разговор слышали его люди.
Он снова поднял над головой меч.
— Мадам, я унаследовал земли, лежащие по соседству с Клэрином, лишь благодаря целой череде прискорбных смертей в моем семействе. А земли Клэрина унаследует ребенок, которого родит Изабель. И тогда они станут моими.
— А ребенок Изабель, само собой, не имеет ничего общего с моим двоюродным братом, — усмехнулась Элинор. — Во всяком случае, думаю, так она вам сказала. Но, увы, боюсь, вы кое о чем не догадываетесь. Изабель как воск в руках Корбина.
Сэр Майлз задумчиво посмотрел на нее. На губах его появилась улыбка.
— Ах, ребенок… что ж, первый ребенок, может быть, и от Корбина. Я ведь не дурак, мадам. Но ведь дети — такие хрупкие существа! Они мрут как мухи, верно?
— Если ее ребенок умрет, она ничего не получит! Она ведь не кровная родственница, а только по браку. Титул и поместье вернутся в королевскую казну, а король распорядится ими по своему усмотрению.
— Нет, они все равно станут моими. Разве может король не наградить своего верного слугу, который проливал кровь в войне со скоттами да еще уничтожил убийцу знатного французского графа? А мои земли и без того уже граничат с Клэрином…
— Король Эдуард быстро забывает свои долги.
— Нет, миледи, во всяком случае, не тогда, когда речь идет о том, чтобы наградить тех, кто сражался с его врагами. А теперь, дорогая Элинор, тебе известно все и ты можешь умереть счастливой…
Сэр Майлз, держа над головой меч, рванулся к ней. Элинор кинулась бежать, но ноги ее разъехались в грязи. Меч Фицджеральда просвистел в нескольких дюймах над ее головой, а сам он, не удержавшись, сделал несколько шагов и сшиб ее на землю.
Ее меч лежал слишком далеко, чтобы она могла до него дотянуться. Элинор беспомощно подняла глаза. И увидела неподалеку закованную в доспехи фигуру. Это был один из людей сэра Майлза.
К ее величайшему удивлению, он незаметно подтолкнул меч к ней. Раздумывать было некогда: перекатившись через себя, Элинор вскочила на ноги, подняв над головой меч. Ей удалось отразить удар сэра Майлза, заставив его покачнуться, но он снова бросился на нее с высоко поднятым мечом. Еще один удар, за ним еще… Элинор медленно отступала, постепенно приходя в отчаяние. С каждым новым ударом ей казалось, что у нее сейчас сломаются руки.
Через несколько минут она умрет. Как обидно! Ведь она только сейчас поняла, как прекрасно жить. Когда ее ребенок… Нет, даже думать об этом было невыносимо!
Фицджеральд снова кинулся в атаку. Ее ответный удар был куда слабее. Он прижал Элинор к дереву. Еще мгновение — и тяжелое лезвие рассечет ее пополам.
Сэр Майлз снова поднял меч над головой…
Краем глаза она увидела крошечную, убогую хижину в лесу, в которой ей довелось провести свою последнюю в жизни ночь. Ей вдруг представилось, как оттуда выбегают шотландцы, те самые, которыми она пугала Фицджеральда, и она горько усмехнулась. Наверное, она уже перешагнула ту роковую черту, которая отделяет жизнь от смерти, раз ее надежда на спасение кажется такой реальной… На миг ей даже послышалось…
Ей и в самом деле послышалось… Или нет?
Закрыв глаза, Элинор приготовилась к смерти.
Но меч Фицджеральда застыл в воздухе. А Элинор вдруг показалось, что от грохота над ее головой раскололось небо. И наступившую вслед за этим тишину прорезал низкий голос Брендана:
— Я всегда старался избегать излишней жестокости, Фицджеральд. Даже на поле битвы. И всегда верил в закон.
