Змей стоял рядом с офицером – мужчиной средних лет, подтянутым, но с тоскливым, затравленным взглядом. Здесь же были и остальные – Тана с Ксю, Пшик, Игнат. Не было только Морица. Он сделал свой выбор.
– В общем, вы поняли: я не могу открыть створы, – сухо сообщил офицер. – Они заблокированы и управляются непосредственно из штаба. А это – там.
– На элитных уровнях? – спросила Тана.
Офицер кивнул.
– А взорвать? Расстрелять из танков? – предложил Игнат. – Наверняка у вас полно взрывчатки. Пластид подошел бы лучше всего.
Офицер ответил таким взглядом, что ответ заранее стал очевиден.
– Створы рассчитаны выдержать ударную волну ядерного взрыва, – сообщил мужчина. – Мы, конечно, попробуем, но…
– У вас есть связь с командованием? – спросил Змей.
– Есть. Но они не отвечают.
– Нормально… – Посредник задумался. В голову лезли самые дикие мысли, за какие обычно хватаются, как утопающий за соломинку. В их положении проблема утопающих уже не была абстрактной. – А можно – мне?
– Не понял, – лицо офицера вытянулось.
– Можно я выйду на связь? Со штабом.
– Это не положено…
– Очнись, офицер! – воскликнула Тана. – Мы все здесь сдохнем! И не в порядке субординации – а вместе!
– Л-ладно, – с запинкой произнес тот. Повернул голову, высматривая кого-то. – Связиста ко мне!
С тяжелой черной телефонной трубкой у уха Змей чувствовал себя уже не столь уверенно. Наверное, потому, что не верил в свой собственный план.
Нельзя поверить в невозможное.
– Соединяю! – доложил молодой раскосый связист. – Можно говорить.
В трубке мелко потрескивало. Казалось, на другой стороне провода – бездушная вечность.
– Меня кто-нибудь слышит?
Молчание в ответ.
– Эй, есть там кто?
Снова тишина. Посредник поглядел на офицера. Тот лишь дернул плечом: мол, видишь – я ж говорил. Змей откашлялся в кулак.
И продолжил. Ровно, спокойно, как будто точно знал, с кем говорит и каков вес каждого его слова.
– Говорит Змей. Своего настоящего имени не называю, так как его вы не знаете. Но вы знаете мое прозвище – Видящий. Да, это я. Тот, кто побывал на вершине Запретной горы и вернулся живым. Вы можете не верить мне. Но поверьте простым людям, которые просили вам передать: они всего лишь хотят жить. Все, что от вас требуется, – просто открыть внешние створы.
Он сделал паузу. Набрал воздуха – и продолжил с новой силой:
– Я знаю, чего вы боитесь. Не того, что люди погибнут, а того, что они выживут. И обоснуются на поверхности, заживут настоящей, свободной жизнью, обесценив вашу власть и ваш фальшивый комфорт.
Тана отчаянно махала ему: «Не то! Что ты несешь?!»
Но Змей продолжал:
– Вы не понимаете одного: вам не выжить в вашем раю без этих людей. Или понимаете – но боитесь себе признаться в этом. Вы сами ничего не создаете, вы не сможете даже поддерживать привычную жизнь без тех, кто обеспечивал вас теплом, пищей, электричеством. Да, у вас наверняка есть какие-то запасы. Но они кончатся. И что вы будете делать? Что вы будете есть, пить? К кому пойдете, если все эти люди сейчас погибнут?
Он помолчал, облизнув пересохшие губы. И неожиданно для самого себя произнес:
– Диана! Ты слышишь меня? Я знаю, что нет. Но слышит тот, кто тебя хорошо знает. Пусть он спросит у тебя – что чувствуют люди по ту сторону твоей золотой клетки?
Он сделал паузу.
– Кто такая Диана? – спросила Тана.
Скорее удивленно, чем с ревностью.
– Так что, люди? – устало произнес в трубку Змей. – Я знаю: вы тоже люди. Вы только считаете себе другими – выше нас, умнее, успешнее. Но по сути – вы такие же, как мы, а вовсе не безжалостные ублюдки, как тут считают многие…
Игнат зло усмехнулся. Слабо хихикнул Пшик. Офицер судорожно вытер со лба платочком проступивший пот.
– У вас еще есть время остаться людьми, – закончил Змей. – Немного времени, но…
Его прервал грохот. Низкий, рокочущий.
И вздох изумленной толпы.
Сначала полумрак огромного «предбанника» подземного убежища прорезала полоса света – непохожего ни на одну светодиодную имитацию.
Настоящего дневного света.
Потянуло ледяным холодом.
Гигантские створы, запечатавшие людей, как мифических джиннов в бутылке, медленно раздвигались.
Первая радость быстро прошла. Они оказались на холоде в мокрой одежде, не понимая, куда идти и что делать дальше. Они не знали даже – спаслись ли по-настоящему или оказались ли на пороге новой, еще более лютой смерти.
Из распахнутых створов обильно хлестала черная вода. Ее верхний уровень находился где-то высоко, в толще гор, и неизвестно было, когда поток станет иссякать. Да и иссякнет ли вообще.
Оставался и другой вопрос – погиб ли Карфаген окончательно или вода однажды уйдет? Ведь там, в глубине давно были пробиты реками русла, и уходить воде, в общем-то, было куда – вопрос времени.
Только у беженцев этого времени не было. Они замерзали.
Змей озирался, вспоминая ужасы этой ледяной пустыни. Даже небо над ним все еще не было тем синим небом, увиденным им на Эльбрусе. Небо здесь заслоняла ледяная корка, куполом накрывавшая ущелье.
Они оказались всего лишь в начале долгого и трудного пути.
Но все-таки они были живы.
– Смотрите, кто это? – указав вперед, изумленно спросил Пшик. Он кутался сейчас в обрывок армейского одеяла, который сумел стащить в «караулке» перед выходом.
К людям, продолжавшим выходить через распахнутые створы, приближались странные фигуры. Тоже люди – только одетые неуместно по-летнему, словно их ничуть не смущал страшный мороз. Самым удивительным в их облике была кожа – с густым синеватым отливом. Видимо, это свойство было как-то связано с умением противостоять холоду.
– Мерзляки… – тихо проговорила Тана.
– Да, – откликнулся Змей. – Нас заметили.
– Но они же враги! – растерянно произнес Пшик. – Что будем делать?
Змей не ответил.
История противостояния обитателей Хрустального Города, устроенного мерзляками в глубине ледника, и жителей Карфагена сейчас не имела значения. История начиналась с чистого листа. И кто-то должен был сделать первый шаг навстречу.
Или нанести первый удар.
– Это кто – рейдеры? – глухо спросил Игнат. – Если вызовут подкрепление – нам не отбиться!
Солдаты в белом камуфляже, шедшие чуть позади, приготовили оружие.
