Твоя ИвейнИвейн
Мы боролись непонятно с чем долгое время, но теперь завеса тайны приоткрылась, и она была ужасна. Менталисты, способные управлять чужими умами, следили за нами. Никто не знал, сколько их, никто не знал, кто они. Был ли у них главарь, можно ли их было победить хоть как-то.
Оставался один вариант, не самый лучший и не самый достоверный: Кави. Он знал, как из этого выпутаться, поэтому и спрятал себя таким образом. Оставил ли он мне подсказки или способ связаться с ним? Я не понимала. Кто враг? Кто друг? Наверняка кто-то из демонов на стороне Общества лунатиков.
Каспий сидел на кухне. Ему нужно было спрятаться от гончих, отвратных существ, похожих на борзых. Вот только глаза у них горели пламенем, а острые зубы в два ряда обеспечивали адские муки, да и ростом они были чуть меньше медведя. Наказание за побег из тюрьмы. Гончие шли по его следам. У Каспия были остатки морока от Хейзер и какой-то план, который он решил выполнить под шумок. Он должен был обеспечить ему покровительство Барона Субботы, что означало почти неприкосновенность. В подробности Каспий меня не посвящал.
Он лениво раскачивался на стуле, пока Элиза подшивала платье и вертелась рядом.
– Может, рукав в три четверти? – спросила я у нее. Для идиллии не хватало лишь братца-призрака. Вот семейка! Призрак, зомби и инкуб… Ну и я, почти человек. – А то как-то совсем официально.
– Фату не забудь, – вякнул Каспий, посмеиваясь.
– Да пошел ты. – Элиза выпучила глаза от моей грубости, но промолчала. – Тебе не грустно, что не идешь на выпускной?
– Я в этом теле еще лет двадцать буду, могу устроить себе три выпускных.
– Но ни одного со мной.
– Ага. Мечта каждого парня – пойти на выпускной с тетей.
Я злобно шикнула на него.
– Каспий, не напоминай об этом.
– А по-моему, очень смешно.
– Да, особенно когда… – Он округлил глаза, умоляя меня заткнуться. Да, лучше было не говорить об этом при матери. Но когда-нибудь придется. Раз он заранее все знал, то зачем полез ко мне не с самыми целомудренными поцелуями? Боже, какая мерзость!
– Ивейн, не дергайся.
– А ты успеешь до вечера? А то у меня ни одного платья, придется идти в джинсах.
– Тут работы всего ничего. Конечно, успею.
– Можешь позвонить Кристе и что-нибудь одолжить, – предложил Каспий.
– Формы не те. Кстати, а кем она мне приходится тогда?
Каспий что-то задумчиво промычал, пялясь в потолок. Эльза попросила развернуться и вновь задела меня булавкой. Было время завтрака. Выпускной в восемь вечера. Неужели она успеет?
Хейзер была одержима выпускным, как и любая нормальная девчонка. Для меня это был шанс проветриться, но особого энтузиазма я не испытывала. Был выдуманный пансионат, до этого – домашнее обучение, по-настоящему я отучилась в «Доктрине» с месяц.
– Я тебе расскажу кое-что, – произнес Каспий, когда Эльза сказала, что все готово. Я попыталась аккуратно снять платье, но остановилась на полпути, бросив на Каспия взгляд. – Ой, да ладно тебе, я же твой племянник.
Звучало как приговор.
– Давай я тебе помогу, – предложила мама, аккуратно подцепив платье за плечи. Булавки легонько царапали тело, я едва выбралась из плена белого ситца и тут же схватилась за футболку и надела на себя. Каспий сделал вид, что ему крайне интересно рассматривать кружку.
– Что расскажешь? – спросила я, запрыгивая в джинсы и садясь напротив, где уже остывал мой кофе. Интересно, что Элиза сделала с Големом? Просто отмыла ванну?
Зачем я об этом вспомнила? Кажется, меня вечно будут мучить кошмары. Мое первое убийство. Убийство невинного существа.
– Тебе, наверное, интересно, как я такой получился. – Он заправил прядь моих волос за ухо, и я почувствовала, как румянец приливает к щекам. Между нами застыла неловкость, которую мы всячески пытались игнорировать. Возможно, это испытывала только я. Каспий всегда ловко умел прятать эмоции.
– Пестики и тычинки, что ли?
– Нет, – рассмеялся он. – Ты же знаешь, инкубы и суккубы не могут иметь детей.
– Ага. – Я сделала глоток жгучей и крепкой темной жижи, заваренной на дешевом порошке, который таился в глубинах шкафов. Моей маме не нужно было есть, как и Каспию, у меня же аппетит проснулся впервые за долгое время, но в доме почти ничего не было, кроме старых запасов консервов, каких-то макарон и прочего. Наверное, еще с тех времен, когда Вольфганг был жив.
– Тебе будет неприятно это слышать, но, возможно, поможет…
Я нахмурилась. Знал бы он, как мне тяжело было делать вид, будто все нормально, будто сегодня очередной радостный день, когда я постоянно натыкалась на болезненные воспоминания. Мое сознание превратилось в минное поле. Стало физически сложно концентрироваться на чем-то одном. Так много проблем и ни одного решения.
