Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
– Что вы имеете в виду? – спросила Данария, выделяя интонацией каждое слово.
Ступени закончились, и она почти выдернула руку из горячей ладони принца.
– По закону грешные семьи положено разводить и не давать им жениться. Если разводить всех, у кого в семье рождается порченый, населения не останется.
– Вы чересчур откровенны! – выпалила императрица. – Вам следует следить за языком, иначе вас заподозрят в неверности!
Только сейчас Нико понял, что позволил себе слишком много.
– Простите, моя госпожа, я нес чепуху. – Он хотел согнуться в поклоне, но мешал зонт. – Конечно же я верен вам и императору.
– Что ж, полагаю, теперь мне потребуется доказательство вашей верности, – нахмурилась Данария. – Вы только что выставили меня и моего супруга в дурном свете.
И дальше она пошла молча. Нико думал, что его прогонят, но Данария слишком ему симпатизировала.
В судебное здание близ дворца они явились последними и чуть не опоздали. Острый запах ладана, треск свечей и ламповые пятна в темноте, спираль каскадом уходящих вверх сидений и омут колодца для подсудимых создавали мрачную атмосферу. Говорили, что при дневном свете Зал Решений выглядел празднично: здание было целиком выстроено из белого мрамора и завершалось разноцветным куполом. Но сейчас принц не нашел в нем ничего привлекательного. До кучи, здесь жарко натопили, и Нико подташнивало от духоты и бессилия. Он не хотел видеть, как выносят приговор, но выбора не было. Юноша проводил Данарию к лифту и устроился в дальнем ряду наблюдателей.
Вскоре привели порченых, но принц даже не глянул на них. Он не хотел запоминать лица смертников. Это уж слишком.
– Назовите же свои проклятия перед императором нашим! – приказал жирный судья после вступительной речи.
«Все-таки Валаарий далеко не пошел, несмотря на всю свою науку, – подумал Нико. – Даже на суде до сих пор называют порченых грешниками, а Цель – проклятием. Знает, что народ не переубедить его ерундой про болезни».
– А и нету у нас порчи никакой! – сказал первый затменник заплетающимся языком. – И не докажете!
«Генхард!»
Нико поднял глаза, и от увиденного сердце ухнуло в пятки: в каменном колодце жались друг к другу порченые из Медука. Яни мертвой хваткой вцепилась в вороненка. Тот еле стоял, держась за девочку. Плечо Генхарда перевязали оторванным рукавом, но ткань была бурая от крови и блестела в свете ламп. Его ранили недавно. Рядом выл мальчишка-сплетник, всхлипывал одурманенный Рори, плевался синий от побоев Марх. Дорриан походил на живого покойника и смотрел в пол не мигая.
Илана не было.
«Ты думаешь, я хороший парень? Я урод, каких поискать. Вечно прячусь за чужими спинами».
Нико вглядывался за спины порченых, но не мог найти улыбчивого, рыжего добряка, пахшего деревом, даже когда он ничего не выпиливал.
Парня, который грустил только наедине с собой, а в другое время поддерживал остальных и убеждал в хорошем так, что даже Нико однажды поверил ему и благодаря этому выкарабкался.
«Я в семье самый старший и должен быть главным, остальных защищать, проблемы решать, а я кисель киселем».
Шутника и любителя стружек, талантливого плотника, которого каждый вечер просили рассказать об отце.
Илана не было.
И он не сбежал.
– Повелеваю отвезти грешников на пепелище и убить немедля, – раздался с балкона хриплый голос Валаария. – И пусть десятеро станут свидетелями этой казни!
Нико невидящим взглядом посмотрел на ширму, за которой сидела Данария, и понял, что с их отношениями все кончено. Этого было не изменить, даже если бы императрица не велела ему прийти сюда, даже если бы именины императора не угрожали Нико приездом соахских послов. Все решили строки книги, спрятанной в кармане камзола. Все решил ворох тряпья, колючие крошки от сухарей и болезненные объятия. Все решил Илан, которого больше не было, потому что он защищал своих.
Выбора не осталось, и Нико мгновенно, за одну вспышку, как во время игры в го, продумал стратегию и разработал единственно верный ход.
– Прошу, выслушайте меня! – крикнул принц, вставая. Его голос раздробился на эхо. – Во имя императора, императрицы и всего народа Большой Косы позвольте пролить кровь порченых мне! Не так давно госпожа изъявила желание проверить меня на верность. Позвольте же мне, Нико, сопровождающему императрицы Данарии, вашему верному подданному, своими руками избавиться от скверны! Я сделаю это любым оружием, ибо не боюсь проклятий и убежден, что это простая болезнь!
Некоторое время император молчал, видимо, припоминая, что это за Нико, или обсуждая его просьбу с Данарией. Предложение принца было выгодно для коронованной четы. В глазах Валаария оно подчеркивало его теорию о болезни, а для Данарии это было приятным комплиментом, своеобразным извинением за недавний разговор.
– Позволяю! – наконец отозвался Валаарий. – Я одобряю твой ясный ум, смелость и желание доказать верность нам!
Кто бы сомневался.
Нико постарался выйти из зала так, чтобы порченые не заметили его и не подняли шума. К счастью, он никогда с ними не заговаривал, так что даже Генхард не узнал его голос, а мальчишка-сплетник ревел от страха и вряд ли сообразил, что в полутьме дальнего ряда стоит тот самый «хороший господин», которому он рассказывал про Соаху.
Повозку снарядили заранее, и Нико даже не успел заскочить в свою комнату. И ему не удалось попрощаться с Данарией, впрочем, он и не хотел. Взамен оставленной во дворце одежды кто-то из солдат сунул принцу свой плащ.
Весенняя ночь ворвалась в Нико стуком колес, плачем пленников и звездным небом над степью. Книга давила на грудь, подаренный кинжал оттягивал пояс. У принца не было никаких идей. В голове только темная пустота. Минуту назад он собирался просто прикончить стражников и освободить порченых, но вспомнил, что больше не имеет права убивать. Это одно из условий Такалама, без которого план не сработает. И хотя задумка старика была бесполезна, Нико почему-то боялся нарушить запрет.
– И снарядили же в такую темень, – зевал возница. – До утра, что ль, подождать не можно было?
Нико не очень хорошо ездил верхом, поэтому уселся на козлы вместе с ним.
– Порченых во дворце до утра держать?! – возмутился секретарь, которому предстояло задокументировать исполнение приказа. – Да у вас извилины в голове прямые, как поводья!
– Я человек простой, – пробубнил мужик, шмыгая носом. – Я ночами спать хочу. А не шляться по слякоти. Мне бы в люльку к печи да песнюшку мамкину на сон грядущий.
– Ох, – вздрогнул секретарь и плотнее закутался в плащ. – Ветер прямо насквозь пробирает. Я бы тоже не отказался «в люльку».
Нико нащупал серьгу во внутреннем кармане туники, глубоко вдохнул и замер на выдохе: ему померещилось какое-то движение в кустах у обочины, которые они только что проехали.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
