Дорогая Изабель!
Прости меня. Если бы имелись более сильные слова, чем те, что я сейчас скажу, – слова, которые бы выхватили из твоего сердца боль, что я причинил тебе, я бы сказал и их. Я никогда не заслуживал тебя. Это истина, которую я хорошо знаю. Но я оказался слабым там, где должен был быть сильным. Ты пострадала в результате моей небрежности, и это теперь со мной навсегда. Когда-нибудь в будущем я увижу, как ты вальсируешь на балу в объятиях добропорядочного джентльмена, и я надеюсь увидеть тебя улыбающейся. Разумеется, эта улыбка будет уже не для меня, но я все же надеюсь на это. Потому что всегда буду любить тебя…
Фэллон взял листок со стола, скомкал его в кулаке и бросил через всю комнату в камин. Его слова обжигали, взрывались в нем, а затем превращались в пепел, как и все остальные, которые он писал с тех пор, как она ушла. Его любовь к Изабель никогда больше не будет высказана. Все было кончено.
* * *
Ветер задувал через грубо сколоченные двери старого каменного здания, закручивая пыль вихрями на полу.
Уже скоро.
Фэллон выглянул в ближайшее окно. На улице было тихо. Карета Ноттсби прибыла всего несколько минут назад, и люди Фэллона отправили водителя за угол. Фэллон хотел, чтобы в заброшенном здании с ним были только Хардеуэй и Ноттсби: Ноттсби, чтобы идентифицировать картины как оригиналы, и Хардеуэй, поскольку от сегодняшней драки он получил бы истинное удовольствие.
Если не считать деревянных колонн, то там, то сям подпирающих крышу, здание пустовало уже много лет. В ясные ночи вентиляционные окна пропускали сюда достаточно света для обмена или допроса (Фэллон слишком хорошо знал это место). Однако сегодня вечером из-за облаков углы помещения оставались затененными, что работало на руку людям из Общества. Они втроем могли легко подождать обмена картин на деньги, оставаясь незамеченными.
– Я приехал один, как было указано в инструкции, но ты, я вижу, тут не скучаешь, – сказал Ноттсби, присоединившись к Фэллону у окна.
Фэллон машинально кивнул, продолжая осматривать улицу. Никаких признаков Грейплинга до сих пор не наблюдалось.
Хардеуэй двинулся к ним и поздоровался с Ноттсби.
– Мы расставили людей повсюду. Никто не проскочит без нашего ведома.
– Всегда на высоте, – улыбнулся Ноттсби.
Не всегда, иначе сегодня было бы все совсем иначе. Он увидел бы намерения Грейплинга еще несколько лет назад. Он встретил бы Изабель при других обстоятельствах, и, возможно, она не презирала бы его сейчас. Казалось, единственное, что он мог организовать в жизни, – это успешная операция.
– Разведка, которая донесла об этой операции, должна быть точной, – сказал Фэллон, осматривая пустую улицу и гавань за ней. Без сомнения, это было наилучшее место для сбыта краденого: близость к кораблю, который должен был покинуть порт к утру, тихое здание и отсутствие жилых домов в районе. По тем же причинам Фэллон сам иногда использовал гавань. К сожалению, он хорошо обучил Грейплинга.
– А перед этим поступила какая-то ложная информация? – удивленно спросил Ноттсби. – Хардеуэй, ты слишком безответственно относишься к этому вопросу.
– Он немного рассеян со свадьбы, – ответил за Хардеуэя Фэллон, невинно пожимая плечами. Фэллон все еще был на взводе после их разговора сегодня днем, даже эта болтовня, пока они ждали Грейплинга, не помогала ему успокоиться. – Я не слышал, чтобы ты использовал слова «разбитое сердце» – посмотрел он на Келтона.
– Ха! – воскликнул Хардеуэй.
– Тише. – Фэллон ткнул Хардеуэя локтем в ребра. Его друг отстранился и прищурившись, посмотрел на Фэллона в тусклом лунном свете.
– У нас тут сейчас время меряться уверенностью, Сент-Джеймс? Потому что я знаю кое-что, что мог бы рассказать. Может, тебе и не хотелось бы, но я это сделаю.
Фэллон почти улыбнулся. Почти.
– Хардеуэй, ты скажешь – что? Я не уверен, что понял, скажешь ли ты хоть что-нибудь.
– Чертов всезнайка, – проворчал его друг.
– Касательно свадьбы, – вмешался Ноттсби. – Хардеуэй, я приношу свои глубочайшие извинения за…
– Не сейчас, – выдохнул Фэллон, когда какой-то экипаж подъехал и остановился возле здания. Вот оно!
Он сделал шаг назад, в тень и кивнул, чтобы другие сделали то же самое.
Из экипажа вышел Грейплинг и еще двое молодых людей с внешностью парней, выросших на улице. Их подозрительные глаза метались по сторонам, за поясом виднелись пистолеты. Грейплинг, наоборот, прохаживался так, словно ему принадлежит даже воздух вокруг него.
Визитеры остановились возле экипажа. Покачивающийся фонарь освещал всю сцену. Грейплинг отдал указания кучеру и приказал одному из парней остаться позади.
Картины могут быть в экипаже. Вторая сторона пока еще не показалась.
– У него светлые волосы? – удивился Ноттсби. – Когда это он так?
– Когда узнал, что Изабель нравятся светловолосые мужчины и попытался ухаживать за ней. – Фэллон отошел от окна, чтобы его не заметили.
– Да, Грейплинга нельзя пускать в одну комнату с Изабель. – Взгляд Ноттсби на пару секунд задержался на темно-каштановых волосах Фэллона, и он нахмурился, словно поняв очевидное.
