– Какой тебе документ, хозяйка? Сейчас провода обрежу, тогда узнаешь, что к чему! Буду я тут с тобой антимонии разводить, провода натягивать! Открывай быстрее! Тут у меня на вас информация есть.
– Какая еще информация? – испуганно открывая ворота, пробормотала Наталья Евдокимовна.
– И этих, своих страшилищ, убери куда-нибудь, чтобы я к счетчику мог подойти.
– Назад, Барон! Назад, Граф! – негромко, но властно произнесла Наталья Евдокимовна. Псы, рыча, начали пятиться. Сергей вошел во двор.
– Тут у вас… – он вытащил сложенную тетрадь из кармана, развернул ее. – Дом номер тринадцать?
– Тринадцать, – подтвердила Наталья Евдокимовна.
– Так вот, хозяйка во-первых, это раз, у вас не оплачено за этот месяц, и мы имеем полное право отключить электроэнергию. А потом пишите заявления, куда хотите, думайте, разбирайтесь.
– Погоди, погоди, родимый, чего оплатить-то надо? Мои сыновья всегда платят исправно, и налоги, и всякие там деньги.
– Вот ты с ними и разбирайся. Может, они у тебя те денежки, которые за свет намотал счетчик, вот сюда запустили? – и Дорогин, запрокинув голову, щелкнул себя по горлу. Щелчок получился звонкий, словно он ударил указательным пальцем по пустой обувной коробке.
– Нет, нет, что ты, мои сыновья не такие! Иди смотри свой счетчик.
Сергей внимательно оглядывался. То, что сыновья уехали, он видел, прячась в кустах и наблюдая за домом.
– А где тот электрик, что всегда? – с подозрением глядя на Муму, произнесла Наталья Евдокимовна.
– Где, где.., отпуск у него, лето все-таки. Скотина он, сейчас где-нибудь рыбку ловит, водку с пивом пьет, а мне тут ходи от дома к дому, словно я леший какой!
– Ты не шуми, не шуми, родимый! Вот посмотри, что у нас к чему. Должен быть порядок.
– А это что за провод? – Муму поднял голову, указывая плоскогубцами на толстый синий провод, который шел от дома к оранжерее.
– Это? – Наталья Евдокимовна тоже посмотрела на провод, который украшали две ласточки с хвостами, похожими на ножницы. Ну как это, что за провод.., в оранжерею идет, чтобы цветам свет был, чтоб мотор работал, воду качал.
– А разрешение у вас есть?
– Какое еще разрешение? – уже совсем пугаясь, произнесла Наталья Евдокимовна.
– Разрешение на отвод.
Сергей уже догадался, эта женщина в электричестве не понимает ровным счетом ничего и можно грузить что угодно, она все будет принимать за чистую правду.
– Ты счетчик хотел посмотреть, так смотри.
– При чем тут счетчик? Куда провод идет, вот что меня интересует! – Сергей покопался в сумке, вытащил из нее отвертку и направился к оранжерее, дверь которой была распахнута. – Фу ты, да у вас тут цветов, как в ботсаду! Красивые какие!
– Да уж, красивые, хорошо растут, – чтоб хоть как-то умастить странного электрика, произнесла Наталья Евдокимовна. – Хочешь, тебе букет нарежу, родимый?
– На хрена они мне! Куда его девать, ходить с ним, как с веником? Если бы на свадьбу шел или на именины, то другой разговор. А так на хрен они мне? Жена деньги требует, а не цветы.
– Может, выпить хочешь, закусить?
– Это, конечно, можно, но, мать, потом к этому мы еще вернемся. А сейчас давай открывай дом, смотреть буду.
Сергей осмотрел дом, переходя из комнаты в комнату, делая вид, что изучает проводку. Что-то записывал в свою тетрадку, чертил крестики, нолики, ставил непонятные Наталье Евдокимовне цифры. Она уже вся извелась, чужих людей в доме она не любила.
– Да у вас, я гляжу, два холодильника?
– Два, два, родимый. У меня же сыновья, едят много.
– И псы у вас страшные.
– Ой, и не говори! Такие страшные, сладу с ними никакого, чужих даже на порог не пускают!
– Таких надо на цепи держать.
– Так ко мне сюда никто не ходит, родимый, кого мне бояться? Мы законы не нарушаем, налоги сыновья все платят до копеечки.
– Это хорошо. Но я же не налоговая инспекция, мать, что ты мне все это рассказываешь?
Обращение “мать” от постороннего человека Наталье Евдокимовне не нравилось, оно ее коробило, оставляло в душе осадок. И постепенно она стала закипать на этого странного электрика.
А тот все ходил.
– Почему здесь провод не заштробили в стену?
– Чего, родимый, заштробить надо было?
– Провод надо в стену прятать, а то торчит у вас. Сгорите к черту когда-нибудь, как в деревне.
– В какой деревне?
– Да в Крыжовке дом сгорел. Вначале дом загорелся, тоже проводка была не в порядке… Я говорил хозяйке, мол, проводка у вас ни к черту, а она говорит: “Потом, потом”. Вот и сгорели, дотла сгорели, до самого фундамента.
Сергей с опаской выбрался на крыльцо, осматривая провода. Псы рычали, но на крыльцо не поднимались.
– Э, убери, мать, я в твою оранжерею пройду, у тебя там еще один счетчик должен быть.
– Как же, как же, есть. Даже с этим, с кнопками”.
– С кнопками, говоришь? – Сергей вытащил из кармана отвертку-индикатор. – Открывай, мать, – указывая рукой на столб с железным узким ящиком, сказал он.
Женщина открыла. Сергей принялся осматривать счетчик с коробкой.
– Что-то тут у тебя, мать, цифры какие-то большие.
– Какие есть, родимый, – из властной и решительной Наталья Евдокимовна постепенно превращалась в растерянную.
– С рукой у тебя, мать, что?
– Поранила. Заживать не хочет, – принялась жаловаться на болячку Наталья Евдокимовна, пытаясь вызвать жалость у несговорчивого электрика. – Я тебе бутылку, родимый, дам, ты уж в этом не сомневайся.
– А я в этом и не сомневаюсь, – Муму вел себя нагло, даже с перебором. Но этот перебор шел на пользу. С каждой его небрежно брошенной фразой, с каждым решительным и уверенным движением Наталья Евдокимовна теряла присутствие духа.
«Правильно, – думал Сергей, – я решил все верно. Повезло, появился электрик в доме. Это моя, наверное, самая лучшая роль, играю я убедительно.»
Сергей вошел в оранжерею и увидел, что толстый кабель уходит под землю. Он ткнул в него плоскогубцами, ковырнул отверткой.
– Это что такое?
– Провод, сынок.
– Почему он в землю идет? Вы что тут, с ума сошли, электричество воруете?
– Какое электричество, сынок?
– Я сейчас вызову комиссию, они с вами разберутся!
Сергей почувствовал, что старуха испугана – и испугана сильно. Он был на верном пути: за этим проводом что-то скрывалось. Провод идет в землю, значит, под оранжереей, полной пьяно пахнущих роз, находится что-то важное, секретное – то, что старуха панически боится показывать, – Так что у тебя там? – Сергей топнул ногой, ударив каблуком в пол. По звуку он понял, под оранжереей что-то находится.
