– Я не понимаю, о чем вы говорите.
Настал момент, когда они должны были объясниться.
– Тебе, должно быть, известно, что, когда Росс вернулся домой, он был влюблен в Элизабет, мою невестку.
– Да, прекрасно известно, и совсем не обязательно мне про это рассказывать. Я знаю об этом не меньше вашего, – сказала Демельза и повернулась, чтобы уйти.
Верити встала со скамьи. Она просто не могла говорить об этом сидя.
– Возможно, мне не следовало сюда приезжать. Но я бы хотела, чтобы ты поняла… Когда Росс вернулся… С того самого момента, как он узнал, что Элизабет помолвлена с моим братом, я все время боялась, что он не сможет… не сможет справиться с этим, как обычно справляются все мужчины. Мы, многие в нашей семье, несколько странные в этом смысле. Мы не способны пойти на компромисс и смириться с обстоятельствами. Ведь если какую-то частичку твоего сердца вырвали и растоптали, все остальное превращается в ничто… В ничто… – Верити выдохнула и уже более уверенно продолжила: – Я боялась, что Росс поставит крест на своей жизни и уже никогда не будет счастлив, хотя мог бы… Мы с ним всегда были больше чем просто кузен и кузина. Понимаешь, я очень его люблю.
Демельза смотрела на нее во все глаза. А Верити все говорила:
– Когда я услышала, что Росс женился на тебе, то сперва подумала, что он просто нашел замену. Кого-то, кто помог бы ему забыть о потере. И я даже была рада за него. Пусть замена, но это лучше, чем пустая, бессмысленная жизнь. Я обрадовалась, что теперь у него появился близкий человек, женщина, которая родит ему детей и которая состарится вместе с ним. Все остальное для меня не имело такого уж большого значения.
Верити снова замолчала, а Демельза хотела что-то сказать, но передумала. Между ними на полу лежал увядший цветок мальвы.
– Но с того самого дня, как я сюда приехала, – продолжила Верити, – я вижу, что никакой замены нет и в помине. Все настоящее. Вот за это я и хочу тебя поблагодарить. Ты такая счастливая. Не знаю, как тебе это удалось. И Росс тоже очень счастлив. Он потерял самое важное, что может быть в жизни, и обрел это вновь, но уже с другим человеком. Все остальное не имеет значения. Самое главное – это любить и быть любимой. Люди, у которых этого нет… или у которых это отняли… не верят в то, что подобное возможно, но тем не менее. И до тех пор, пока у тебя есть взаимная любовь, все остальное уже не страшно… – У Верити снова сорвался, голос. Она откашлялась.
– Я приехала сюда не для того, чтобы стать твоим врагом, – сказала она. – И не для того, чтобы оказывать тебе покровительство. Росс так переменился, и это твоя заслуга. Неужели ты думаешь, что меня волнует, откуда ты пришла, как воспитана и хорошо ли умеешь делать реверанс? Для меня это не имеет никакого значения.
Демельза снова посмотрела на цветы.
– А я… я всегда хотела научиться делать реверанс, – тихо произнесла она. – Я бы хотела, чтобы вы… чтобы ты научила меня, Верити.
Верити опустилась на скамью, этот монолог отобрал у нее последние силы. Чуть не плача, она посмотрела на свои тапочки и подрагивающим от слабости голосом ответила:
– Дорогая, я бы и сама не прочь научиться.
– Пойду нарву еще цветов, – сказала Демельза и выбежала из гостиной.
3
Бо́льшую часть дня Росс провел на шахте, а когда вернулся к ужину, Демельзы не было дома: она вместе с Пруди ушла в Сол купить свечей и немного рыбы для завтрашнего обеда. Вернуться она собиралась поздно, потому что хотела посмотреть на последний улов сардин, и Росс с Верити ужинали вдвоем.
О Демельзе не упоминали. Верити рассказала, что Фрэнсис по-прежнему три или четыре вечера в неделю проводит за карточной игрой в Труро. Это и в зимние месяцы было не слишком приятно, а летом стало просто невыносимо.
– Тебе не кажется, – спросила Верити, – что наша семья какая-то странная? Взять хоть Фрэнсиса: он получил все, что только мог пожелать, а ведет себя так, будто не в силах этим распорядиться и хочет поскорее спустить наследство и влезть в новые долги. Росс, да что с нами такое? Почему нам все время чего-то не хватает?
– Ты на нас наговариваешь, дорогая. Просто мы, как и большинство других семей, не можем быть счастливы все одновременно.
– Брат стал такой раздражительный и ранимый, – пожаловалась Верити. – Еще хуже, чем я. Совсем не терпит, когда вмешиваются в его дела, сразу буквально взрывается от злости. Представляешь, неделю назад они с тетей Агатой ругали друг друга последними словами прямо за обеденным столом. А миссис Табб стояла и слушала их с открытым ртом.
– Полагаю, тетушка Агата одержала верх?
– Конечно, мог бы и не спрашивать. Но это же очень плохой пример для слуг.
– А что Элизабет?
– Иногда ей удается повлиять на Фрэнсиса, а иногда – нет. Думаю, они не очень ладят. Возможно, мне не следовало бы это говорить, но у меня сложилось такое впечатление.
– А почему, как ты думаешь?
– Не знаю. Для нее главное – ребенок. Разумеется, Фрэнсис тоже очень любит сына. Но при всем при этом… Вот, говорят, что дети укрепляют брак. Но похоже, у них все разладилось как раз после рождения Джеффри Чарльза.
– А еще прибавления не ожидается? – поинтересовался Росс.
– Пока нет. Элизабет частенько хворала в последние месяцы.
Они помолчали немного.
– Росс, я заходила в старую библиотеку. Там, где еще не успели навести порядок, много всякого добра, которое может тебе пригодиться. Скажи, а почему ты не хочешь перенести вниз спинет твоей матери? Он будет очень хорошо смотреться в углу гостиной, и в комнате станет уютнее.
– Его уже не починить, да и кто будет на нем играть?
– Ты не прав, починить его можно, а Пруди мне сказала, что Демельза частенько бренчит на спинете. К тому же у вас могут появиться дети.
Росс встряхнулся и посмотрел на Верити:
– Хорошо. Я подумаю об этом.
Демельза вернулась в семь вечера со свежей, только что выловленной рыбой.
– Косяк вынесло приливом к берегу, и все просто ходили по колено в воде и загребали рыбу корзинами. А потом ее вообще выбросило прямо на песок. Улов, правда, не такой богатый, как в прошлый раз. И все равно жаль, что на небе тучи, а то можно было бы сплавать туда и еще разок посмотреть на все это при луне.
Росс заметил про себя, что Демельза наконец-то стала вести себя более раскованно, и очень порадовался этому обстоятельству. В последние дни он буквально места себе не находил, так огорчала его напряженность в отношениях Верити и Демельзы. Он дважды собирался поговорить об этом с обеими, а теперь у него просто камень с души упал. Если эти женщины смогут без его вмешательства ужиться, как две кошки в одной корзине, тогда, значит, не все потеряно.
Был еще один вопрос, который он собирался задать Демельзе, но забыл и вспомнил про это только в постели, а жена, как ему показалось, уже заснула. Росс сделал себе в памяти зарубку и уже сам собрался уснуть, как вдруг Демельза пошевелилась и села. Муж сразу понял, что она ждала его.
