Моник уже ждала ее в баре. Она, как всегда, была жизнерадостна и полна энергии. Сидя на пенсии, она умудрялась делать столько дел, что ей всегда не хватало времени. Вот и сейчас, расцеловавшись с Ариной, тут же заявила, что через полчаса она должна быть уже на курсах арабского языка.
– Какого языка? – Арина решила, что ослышалась.
– Арабского. А почему тебя это удивляет?
– Зачем тебе понадобился арабский язык?
– Мне он, положим, не нужен. А вот моему серому веществу очень даже полезен. Знаешь, чем старее мы становимся, тем больше нужно нагружать мозги. Чтобы они не ржавели. Ну ладно, скажи мне лучше, что там у вас происходит?
– Где?
– На вилле Бокаж. Кстати, здорово ее подновили. Стала гораздо красивее. Я шла мимо, не удержалась, зашла. Внутри тоже все прекрасно реставрировали. Хотела в свой кабинет зайти, но не пустили, какой-то мужчина у дверей стоит. Сказал, нельзя. А жаль, хотелось взглянуть. Сколько всего там прожито и хорошего, и не очень. Помнишь, как однажды я там до смерти напугалась… Боже мой, что с тобой? Разве ты тоже там была, когда эта дохлая ворона из камина вывалилась? Да вроде нет, это до тебя было. – Моник озабоченно смотрела на Арину, изменившуюся в лице.
– Нет, не была, но ты рассказывала. Ну конечно, он мог там тайник сделать. Поэтому и Чоудхури оттуда выставил. Знал, что место удобное.
– Какого Чоудхури? Какой тайник? – Моник решительно ничего не поняла.
– Извини, мне надо бежать. Надеюсь, они еще не ушли. Я тебе обязательно сегодня позвоню.
Арина кинулась опрометью из кафе. В голове билась одна мысль: только бы не ушли полицейские! Хорошо, она все-таки догадалась позвонить Боннару. Без его звонка Арину бы просто не пустили в кабинет. А так, когда она добежала до виллы Бокаж, взлетела на второй этаж, подошла, вконец запыхавшись, к двери кабинета Кондратовича и назвалась, ей разрешили войти. В кабинете находились два мужчины. Обыск был явно закончен, и подчиненные Боннара собирались уходить. Поинтересовавшись на всякий случай, нашли ли они что-либо, и получив отрицательный ответ, Арина решительно направилась к камину. Заглянула внутрь, в темное отверстие, уходившее вверх. Пошарила внутри рукой. Рука уперлась во что-то твердое. Мужчины, весьма скептически воспринявшие ее приход, теперь уже внимательно следили за ее действиями.
– Мы уже смотрели там. Камин заделан.
– Нет, он не был заделан, я точно знаю. Однажды оттуда упала птица. Мертвая, конечно. Но это значит, что он сквозной. Я уверена, эту планку наверху можно сдвинуть или выбить.
Один из мужчин достал из большой сумки, стоявшей около двери, фонарь и стамеску. Подойдя к камину, он включил фонарь, пригнулся, почти засунув голову в проем, и начал орудовать там. Потом он вылез из проема, засунул еще раз туда руку и резко потянул что-то на себя. Раздался треск и на пол свалилась сначала деревянная доска, видимо и загораживавшая проем, а потом с грохотом упала довольно большая металлическая коробка. Арина подскочила к коробке и хотела было ее поднять.
– Не трогать. Ни к чему не прикасаться, – остановил ее резкий окрик.
– Вы разрешите мне посмотреть, что там внутри?
– Нет. Спасибо за помощь. Вы можете идти.
Арина поняла, что препираться бесполезно, и, не прощаясь, повернулась и вышла из кабинета. Обидно было до слез, но что поделаешь? Оставалось лишь надеяться, что завтра от Боннара она узнает обо всем. Арина не удержалась и, позвонив ему еще раз, сообщила о находке, не преминув подчеркнуть, что его сотрудники уже собирались уходить с пустыми руками, хотя до этого уже осматривали камин. Это была ее маленькая месть.
В холле виллы Бокаж ее поджидала Моник.
– А как же твой арабский? Ты решила прогулять занятия? И это бывший педагог! Как не стыдно! – Арина не удержалась, чтобы не поддеть подругу.
– Какой тут арабский! Вскочила как сумасшедшая, убежала… А я должна была идти на урок и мучиться от любопытства? Нет уж, изволь объяснить, что это все значит.
Моник не пришлось уговаривать Арину. Ей и самой не терпелось поделиться с кем-то происшедшим. Ведь надо же, как все удачно сложилось! Сначала эта встреча с Чоудхури и его фраза о том, что раньше он занимал кабинет Кондратовича. Арина когда-то слышала об этом, но, естественно, забыла. А тут вспомнила, что Чоудхури переехал в другое здание именно по инициативе Кондратовича. Мотив? Чоудхури, будучи замом Батлера, должен находиться поближе к своему начальнику. Логично? Даже очень. Не проделал ли Кондратович все это для того, чтобы занять кабинет Чоудхури, а вовсе не из желания услужить начальству? Но зачем ему понадобился именно этот кабинет? Как-то он сказал, что здесь деревьям и цветам лучше, чем в прежнем. Мог ли он организовать переезд из-за своей повышенной любви к домашним растениям? В принципе мог. Об этом Арина размышляла, пока шла на встречу с подругой. И тут за кофе Моник вдруг упоминает ту ворону, которая как-то выпала из камина, напугав ее. Камин! Вот в чем дело! Кондратовичу наверняка понадобился камин! Там можно устроить тайник. Эта мысль и заставила Арину вскочить и бежать на виллу Бокаж.
– В добрые старые времена это называли дедукцией. Ты молодец. Я бы вряд ли связала все эти факты. – Моник посмотрела на Арину с уважением.
– Это ты мне помогла. – Арина с благодарностью посмотрела на Моник. – Если бы ты не вспомнила про ворону, я бы не вспомнила про камин. Так что «merci beaucoup».[31]
Боннара, видимо, сильно задело то, что не полиция нашла тайник, а какая-то русская бывшая журналистка. Да еще при этом не преминула уколоть представителей швейцарской власти. Поэтому он не позвонил не только вечером того же дня, на что смутно надеялась Арина, но даже и на следующий день. И лишь через день после того, как Арина, не выдержав, сама позвонила ему и оставила сообщение на мобильном, он перезвонил ей. Сдержанно и даже сухо сообщил, что в тайнике найдены документы Кондратовича и его записная книжка. Среди документов оказался и русский паспорт на имя Кондратова, а также несколько сберегательных книжек на то же имя на счета в различных банках России и Белоруссии. В записных книжках – записи, видимо, подтверждающие незаконный вывоз людей из Бангладеш. Сейчас над ними работают специалисты, но уже ясно, что там даты, названия судов, количество перевезенных людей. Краткий разговор был завершен лаконичным сообщением о том, что месье Кондратович, естественно, препровожден в тюрьму, а месье Волоченков оттуда выпущен.
В этот вечер Олег пришел домой раньше обычного, в их департаменте отменили запланированное совещание. Настя тоже решила остаться дома, а не идти, как собиралась, в кино с подругой. Было решено по этому поводу устроить торжественный семейный ужин. С момента возвращения из Бангладеш они виделись урывками и толком не поговорили. Пока Арина на кухне судорожно соображала, что бы такое приготовить повкуснее из имевшихся дома запасов, Олег устроил дочери допрос с пристрастием, выясняя, что она прочитала из того списка русской литературы, который он ей приготовил после ее приезда на каникулы. К тому же Настя должна была сделать упражнения из учебника русского языка для иностранцев, который Арина раздобыла на языковых курсах ООН. Из кабинета доносились голоса мужа и дочери, говоривших на повышенных тонах. Это не предвещало ничего хорошего.
