Воздух задрожал от громкого, ужасного звука. Вопль, пронзительный крик, нечто одновременно замогильно-глухое и резкое, нечто, рожденное морем и небом, несущее угрозу смерти и ужас. Вокруг тел Марни и Аманды сгустилась тьма, закружилась вихрем. Их души поднялись из тел и узрели темные тени, подобные птицам, сотням черных птиц, парящих возле них.
Они кричали, неистово отбивались и царапались, сражаясь с тьмой. Но тени поглотили их и унесли прочь, отбивавшихся и кричавших, к поджидавшей карете.
— Жизнь — это дар. Цените его. Используйте с толком, мои дорогие, — сказала Брайди.
После этого она повернулась, вскочила на место кучера и помахала им рукой.
Зак моргнул. Карета исчезла.
Море было спокойным. Небо — пронзительно-голубым.
Он посмотрел на Каэр, хотел заговорить, но не смог. Он протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но вместо этого, к своему полнейшему замешательству, рухнул на палубу. Без сознания.
Когда Зак пришел в себя, он все еще находился на яхте. Над ним склонилась Каэр. В ее глазах застыла тревога. Куртка была испачкана кровью, хотя порез на шее уже затянулся. Она держала Зака за руку. И натянуто улыбалась.
— Что за чертовщина здесь произошла?
— Они мертвы. Обе. Ты застрелил Марни. Потом яхта накренилась, и Аманда ударилась о поручни. Она тоже умерла.
— Шон, Кэт, они были живы…
— С ними все будет прекрасно.
Зак пристально посмотрел на Каэр:
— Все так и было?
— Да.
Он покачал головой. Его глаза изучали, исследовали, читали ее лицо.
— Ты — настоящая баньши, — сказал он с благоговением.
— Больше — нет. Но… да, была. Ты можешь жить с этим знанием?
Он притянул ее к себе, затем осознал, что, должно быть, пролежал некоторое время без сознания, потому что на яхте кипела бурная деятельность. Повсюду были полицейские и медики, и он нечаянно услышал кого-то, очевидно из взрывотехников, говорившего о том, что взрывное устройство, установленное Марни, нашли и обезвредили.
Зак обвил Каэр за шею и близко-близко притянул к себе. Нежно поцеловал в губы.
— Я не верю в баньши, — прошептал он.
— В самом деле? — Она улыбнулась, поддразнивая его. — Тогда, возможно, это был всего лишь сон.
— Жизнь — это дар, — сказал он, улыбаясь в ответ. — И мы посвятим ее любви.
Эпилог
— «Слева — ключ, справа — ключ. Иди за Северной звездой сегодня ночью… Ее лишь луч…» — процитировала Каэр. Ее глаза блестели.
Рождество. Так много всего произошло с тех пор, как она приехала сюда. Но все же наступило Рождество. И принесло мир. И покой. И Заку жизнь никогда прежде не сулила таких надежд.
Они были в море. На «Морской деве». Они все оказались здесь на волосок от смерти, но, как сказала Каэр, яхта не может быть плохой, только люди могут быть злыми. Когда только-только занялся день, такой прекрасный, когда раздался такой праздничный перезвон церковных колоколов и были спеты торжественные рождественские гимны, казалось, выйти в море на яхте — это как раз то, что нужно.
Они были здесь все вместе, отмечая свое спасение. Шон снова оказался вдовцом, но он не слишком переживал из-за этого. В конце концов, его самолюбие пострадало больше, чем сердце, когда он узнал, что женщина притворялась, что любит, потому что это было частью коварного плана его убить.
А Кэт мудро воздерживалась от того, чтобы повторять: «Я же тебе говорила…» Она никогда не доверяла Аманде. Кэл тоже был с ними, но пока еще до конца не оправился от последствий сильнейшего сотрясения мозга, но ему стало легче оттого, что ему простили содеянное его женой, которая обманула его ничуть не меньше, чем остальных.
Том и Клара были с ними, хотя Клара перед этим клялась, что ноги ее больше никогда не будет на яхте. Но когда узнала, что отправляются они все, изменила свое решение. Она объявила, что не хочет проводить Рождество вдали от тех, кого считает своей семьей. На борту был даже малыш. Следующее поколение Флиннов, сын Эйдана и Кендалл, Йэн.
Все находились в каюте. Зак и Каэр оставались на палубе вдвоем. Было свежо и морозно. Великолепный рождественский день. Бесконечно огромное море выглядело безмятежным и спокойным. Легкий бриз наполнял и раздувал паруса. Каэр думала, что так замечательно было стоять здесь, чувствовать тепло друг друга.
— Ты правда думаешь, что в стихах Эдди содержатся какие-то зацепки? — спросил ее Зак.
— Да, — мрачно ответила Каэр.
— Ты знаешь, где находится сокровище?
— Нет, но я знаю, где последний ключ. По крайней мере, думаю, что знаю.
— Где?
— Прямо здесь.
Она показывала на рулевое колесо. В него был встроен компас.
— «Слева — ключ, справа — ключ. Иди за Северной звездой сегодня ночью… Ее лишь луч…» Взгляни на компас. Над буквой N — звезда.
Зак посмотрел на Каэр. Компас можно вынуть на тот случай, если придется его чинить. В его глазах светилось любопытство. Он вывинтил компас.
И вытащил листок бумаги.
— Еще один ключ, — сказала Каэр.
Он кивнул.
«Тик-так, скала Баньши, в двенадцать часов», — прочитал Зак.
— Да, поэт из Эдди не получился, — с сожалением ответила Каэр. — Но мне очень жаль, что я с ним не была знакома.
— Он был замечательным парнем. И не таким уж плохим поэтом.
— О да!
Зак вспомнил день на Кау-Кэй, когда Эйдан посоветовал запечатлеть в уме картинку острова, запомнить, что и где расположено.
— Он сказал все, что должен был сказать, разве этого мало?
Зак вытащил из кармана сотовый, позвонил Морриссею и коротко попросил снова отправить людей на Кау-Кэй.
— Эдди никогда не забирал сокровище с острова. Просто перенес его. Что бы там ни оставил Найджел Бриджуотер, вы найдете это к северу от скалы Баньши, возможно, в рощице мертвых деревьев. Возьмите металлоискатели и начните оттуда.
Зак отключил телефон и улыбнулся Каэр.
Она смотрела на него широко открытыми глазами.
— Ты не хочешь отправиться за кладом сам? Не думаешь, что Шон хотел бы выкопать его?
Зак отрицательно покачал головой:
— С одной стороны, это земля штата и ее нельзя раскапывать и присваивать найденное. С другой — Шон будет счастлив, если исторические документы и монеты попадут в музеи. Нам с тобой известно, что такое настоящее сокровище.
— Что?
— Семья. И любовь. — Зак обнял ее и поцеловал. — И ты, милая.
Из каюты доносилось пение Кэт. Рождественская песня. Все подпевали.
