— Знаю, — буркнул Нертов.
— Мой друг, или бывший друг, судя по недавнему разговору, оказался должником Дуба. Возможно, в полном смысле. И теперь представляет его интересы. Весь разговор свелся к просьбе и предложению. Просьбу я принял, предложение — нет.
«Главбух» сделал паузу, после чего, к удивлению Нертова, наполнил высокий бокал, используемый обычно для джина с тоником, коньяком. После чего неторопливо выпил.
— Просьба сводилась к тому, что я должен выйти из игры на твоей стороне сразу по окончанию разговора. Не знаю, с какого хрена он в курсе, какая компания валяется повязанной в соседней комнате. Я ему врать не стал, он сказал, что позже позвонит один деятель, уже питерского уровня, и сообщит, куда доставить эту компанию, не причиняя ей дальнейшего вреда. Я обещал.
— Чем он подкрепил свою просьбу?
— Иначе, меня до вечера уже забьют на трое суток с последующим продлением. За это время будет раскопан каждый мой выстрел в России за последние четыре года. Все, кто меня покрывал, поднимут лапки. С некоторыми вещами не шутят.
— Можешь не продолжать, — прервал собеседника Алексей. — В чем был смысл предложения?
— Поступить в распоряжение питерского координатора неизвестной мне программы, смысл которой, кстати, меня не е… Кстати, судя по обещанной награде, задница, в которую ты попал, очень серьезная. При следующем президенте — восстановление в армии, «грачевский» рост и через два года — командование любым округом, кроме Московского. Я его послал, но он сказал: думай. Лишь только «друг» повесил трубку, позвонил координатор. Во-первых, он указал, куда доставить тела, предварительно переговорив с этим Сталлоне, который очухался. Если бы и захотел, я не могу даже добавить ему по башке. Только ногой по ж… и то без синяка. Во-вторых, мне поступило предложение, с которого я и начал. Ну, не убить, а доставить тебя туда, куда и твоих гостей. Будешь рыпаться — привезти труп. Координатор огорчится, но не очень. Вот так.
— Мне кажется… — медленно начал Алексей.
— Тогда перекрестись! — неожиданно быстро и зло отрезал «Главбух». — Если кажется. Ты мне не брат и не сын. Однажды я оставил в одном восточном городишке десять своих ребят, каждого из которых знал дольше и лучше, чем тебя. Оставил на смерть. Как говорится, Родина велела.
— Какая родина велит сейчас? — так же зло резанул Нертов.
— Уже никакая. Я наемный убийца. В Боснии убивал за небольшие баксы, считал — так нужно. В России — за большие баксы. Да только бандюков. Но убивал. Сейчас ты для меня никто. Почти никто. А такого куша мне еще не предлагали.
Алексей смотрел на «Главбуха». Тот продолжил уже тише:
— Я отказался. Просто, давно понял — если тебе предлагают понюхать г…, потом тебя заставят им нажраться. Но главное не это. Я не могу взять у мужика бабу, а самого мужика убить. Так нельзя.
— Спасибо, — в голосе Нертова не было ни ехидства, ни благодарности. — С тобой ясно. Что делать мне?
— Рвать когти. И конечно, с родителями. Деньги у тебя есть. Скажу, как специалист: лучше не на Мальдивы, а в село Большие Пуповищи Калужской области. Там безопаснее. Пересиди там, пока Дуба не грохнут или он не сделает своего президента. О Нине я позабочусь.
— И за совет спасибо. Прощай, «Главбух».
— Я прощаюсь только на похоронах, — возразил Павел Олегович.
— Тогда до скорой. Да, напоследок один технический вопрос. Как себя чувствуют деятели, которые валяются по соседству?
— Бандюк, которого мы прихватили внизу, и мелкий, но крутой шибзик, вышли из строя на пару недель. О Сталлоне и другом бандюке, которого мы почти не трогали, этого не скажешь. Ладно, мне пора о них позаботиться.
Алексей остался в комнате один. Он машинально набрал Юлин телефон. Никто не поднимал трубку…
* * *
Юля гневалась минут пятнадцать, потом остыла. Даже пожалела о своем торопливом звонке Женевьеве. По большому счету, если на кого и следовало злиться, так на Нертова, который неизвестно с какого фига сообщил француженке о существовании дискеты. Интересно только, почему она имела в виду блокнот? А может быть и Арчи в курсе? В таком случае, секрет дискеты давно стал секретом Полишинеля.
Юля решила связаться с юристом и высказать ему все, что думает, когда начались телефонные звонки. Сперва дозвонился читатель, возмущенный мораторием на смертную казнь. Юля предложила ему написать письмо в Госдуму и собрать подписи, но звонивший почему-то был уверен, что эту кампанию обязана возглавить именно она — Юлия Громова. После читателя на проводе был Герой Публикации. Этот разговор оказался хотя бы конструктивным. По его окончании Герой уразумел, что судебный иск заранее обречен на неудачу, а угрожать нет смысла. В результате они расстались если и не друзьями, то, по крайней мере, «в духе взаимопонимания». Потом позвонил друг Нертова — Боча (так и представился). Боча давно знает о замечательной криминальной журналистке — Юле Громовой, и хочет с ней познакомиться. Сегодня он как раз идет по своим дела в Дом прессы. И если Юля не против…
«Против! — хотела заорать Юля. — Дайте человеку поработать!» Однако она подумала про свой домашний компьютер, имеющий тенденцию ломаться время от времени. Про Бочины же таланты она слышала от Нертова. Такой шанс упускать было глупостью, и она согласилась: да, заходите.
Юля вздохнула. Звонить кому-нибудь по собственной инициативе не хотелось. Именно в этот момент в отделе появились гости: двое высоких мужчин с более-менее приветливыми лицами. Как показалось Юле, визитеров обрадовал тот факт, что в помещении она одна.
— Вы Громова? — спросил один из вошедших.
— Да, — ответила она. — Мы разве договаривались о встрече?
— Договориться можно прямо сейчас. — Мы из следственной группы Генпрокуратуры, хотим побеседовать, причем, желательно в нашем офисе.
— Ваши документы, — попросила Юля, а когда перед ее лицом мелькнула красная книжица, чтобы немедленно закрыться, добавила: — Так не пойдет. Я хочу их разглядеть, а заодно позвонить вашему начальству.
Гости переглянулись.
— Ай, дэвушка, — один из гостей мастерски воспроизвел южный акцент. — Такой красивый, а такой занудный! Нэ хочэт по-харошему. Будэт по-плохому.
Его напарник с размаху ударил Юлю по лицу, и она опустилась на стол. В ту же секунду в ее щеку уперлось дуло пистолета.
— Слышишь, тварь, — злобно и без всякого акцента зашептал первый парень. — Нам приказано доставить тебя в офис. Возможно, живой! Есть еще дополнительная инструкция — в крайнем случае, пристрелить. Да, нас за это будут ругать. Но если мы тебя и не привезем, и не пристрелим, нас не будут ругать. Нам просто будет звездец. Поэтому, если ты, тварь, хоть мигнешь кому по пути, убьем сразу. Поняла?!
Опешившая Юля кивнула. Ей вдруг стало ясно: история со звонком Женевьевы на пейджер была чуть сложнее, чем показалось сначала.
