– Луи? – задохнулась я.
Он стоял здесь, прямо передо мной, с немного эрегированным членом. На лице Луи была вычерчена сдержанная улыбка. Ошеломленная, я попыталась подняться в кровати.
– Нет, нет, нет… – запретил он мне, ласково покачав головой. – Ничего не говори… Спокойно, девочка моя. Все хорошо.
– Что ты здесь делаешь? Что…
Луи удобно примостился рядом, бережно прижав меня к своей горячей груди. Он нежно гладил мои плечи, затылок и волосы. Я могла бы провести так всю свою жизнь, убаюканная его успокаивающим присутствием и тонкими ароматами лаванды и ванили.
Но я не забыла о нашей ссоре. О запрете вести расследование, должное разоблачить его брата. Мы расстались разозленными друг на друга и вновь встретились минувшей ночью, когда Дэвид держал меня в заточении. Я думаю, этому должно быть несколько объяснений…
– Когда я увидел твой комментарий в блоге, то тут же бросился в «Шарм». На тот момент было уже одиннадцать.
– Но комментарий адресовывался не тебе.
– Знаю. Но я сильно сомневался, что твоя ловушка так легко сработает. Дэвид всегда на шаг впереди. Когда мы были маленькими, он не раз обыгрывал меня в шахматы.
Признание Луи в собственной слабости тронуло меня, и я примирительным взглядом дала ему знак продолжать рассказ.
– Как я и подозревал, он утащил тебя на последний этаж. Именно там самая глухая часть отеля.
– А потом что?
– Когда я пришел, Дэвид уже сбежал. Что касается тех, кто там был, они особо не сопротивлялись. Эти люди оказались садо-мазо-фетишистами, которых Дэвид нашел в разных клубах и щедро заплатил им за небольшое представление. Они хотели денег, а не проблем.
Так это Луи спас меня из их лап. Его уточнения подтвердили мысль о том, что мои мучители просто делали свою работу.
– А они…
Луи догадался, что я имею в виду, прежде чем я договорила.
– Нет, они не успели… Но, если хочешь, можно написать в полицию заявление о попытке изнасилования.
Я слабо махнула головой в знак отказа.
Он нежно положил ладонь мне на лоб и искренне заверил:
– Ты выглядишь гораздо лучше.
– Пожалуй, – согласилась я с недовольной гримассой. – А что с Фредом и Соней?
Мой вопрос, казалось, удивил его. Он широко раскрыл глаза, контур которых изящно очерчивал его взгляд, делая его еще более ярким.
– Их там не было.
– Ты уверен?
– Да. Куда же они тогда могли подеваться?
– Во сколько ты пришел?
– Не знаю, не раньше половины двенадцатого.
То есть в то самое время, когда друзья должны были наконец примчаться мне на помощь. Но даже если бы они приехали позже Луи, то, наверное, спросили бы, что со мной, у Жака, который мог бы указать комнату, куда Луи перенес меня.
Если они не появились в отеле, значит…
Дрожь ужаса пробежала по моему телу. Фред. Соня. Я не могла поверить, что они переметнулись на сторону врага и отдали меня в его руки.
Это уже слишком. Мне необходимо успокоиться, побыть одной и подумать.
– Ты можешь отвезти меня на улицу Трезор?
– В квартиру? – удивился он. – Ты не хочешь вернуться домой?
Вопреки тому, что я ожидала, прошедшая ночь ничего нового мне не рассказала ни о Дэвиде, ни о Луи, и, чтобы разгадать клубок тайн, мне нельзя было сейчас падать вновь в его объятия.
Я хотела Луи так сильно, как никогда. Но я хотела его свободного, честного и гордого. Свободного в выборе быть со мной, по собственному согласию, освобожденного от всех цепей прошлого или настоящего. Но я прекрасно видела, что, несмотря на любовь ко мне, он оставался таким же рабом этого братского спора, как и Дэвид, замкнувшийся в своем судебном процессе, в своей горечи и, может быть, в каких-то своих воспоминаниях.
Если бы я согласилась вернуться в Особняк Мадемуазель Марс, очень вероятно, я бы оттуда уже не вернулась – меня пленили бы комфорт и нежность, чувственное и сексуальное опьянение, и я бы отказалась навсегда от тех ответов, на которые все еще надеюсь.
Он подвез меня на такси до улицы Трезор. Наш поцелуй был коротким, но полным страсти. Он казался мне обещанием нашего последующего воссоединения.
Когда я хотела открыть дверь машины, Луи остановил меня и притянул к себе. Его руки сомкнулись вокруг моей талии. Мне пришлось напрячь всю силу воли, чтобы вырваться из этого сладкого плена.
– Можно я зайду к тебе? – спросил мой искуситель. – Всего лишь на минутку!
И он вновь подарит ласку и уют, которых мне так не хватает. И займется со мной любовью.
Но между своими желаниями и истиной я вновь выбрала истину, как это ни было тяжело.
– Нет, не стоит, – отказала я с натянутой улыбкой, – мне нужно побыть в одиночестве.
Ах, я бы отдала все за несколько часов с ним. Но время еще не пришло. И я не смогла найти слов, чтобы объяснить ему это.
– Что ж, отдыхай, – прошептал он.
– Да, и ты тоже.
Захлопывая дверь огромного черного седана, я услышала, как он мрачно произнес:
– Особенно ты. Ты в этом будешь…
Особенно я? Что он имел в виду? Каким было продолжение фразы, которую заглушило хлопание двери: «Ты в этом будешь… нуждаться»?
Я хотела спросить его, тщетно пытаясь схватиться за ручку двери, но мощный автомобиль уже помчался, оставив меня, изможденную, на маленьком кусочке тротуара.
В который раз я пыталась включить свой мобильный, выключенный по приказу Ольги накануне вечером. Телефон был разряжен, и мне пришлось ждать десять минут, пока он зарядится, чтобы наконец прочитать просроченные сообщения: голосовое и два MMS.
В первом сообщении голос Сони звучал странно искаженным от стресса, а может, даже страха: «Эль, это я… Точнее, мы… Я с Фредом. У меня нет времени говорить. Мы сделали, что ты просила. Но когда уходили, прибыли полицейские, чтобы обыскать особняк Луи. Нас арестовали за незаконное проникновение, попытку кражи и еще некоторые милые проделки…»
Обвинения показались мне абсурдными: взлома не было, ведь у Фреда с Соней имелся ключ. Что касается кражи, я сомневаюсь, что полиция обнаружила изображения, которые они тайком скопировали, на CD-диске или флешке. «Я не знаю, когда мы выйдем отсюда, – продолжала она, – я пыталась связаться с Луи, но безуспешно. Короче говоря, мы не сможем встретиться с тобой, как планировалось. Прости… Обнимаю тебя. Позвоню, как только еще что-либо узнаю».
Я уж было хотела позвонить Зерки, чтобы он прилетел на помощь друзьям, когда мой взгляд случайно упал на имя отправителя двух MMS-сообщений. Их отправил Маршадо, молчавший до этого сутки, одно за другим через несколько минут после полуночи.
