Книга Хроника смертельного лета - Юлия Терехова

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 168

– Вы пришли мне о чем-то рассказать? – спросил он, привычным движением доставая из ящика бланк протокола.

Но Катрин покачала головой.

– Я пришла исправить то, что натворила. В гневе я совершила несправедливость по отношению к человеку, который всегда был мне другом. Что бы ни заставило его так поступить со мной, мне не следовало жаловаться вам.

– Вы говорите о Кортесе? – удивился Зубов.

– Да, о нем, – кивнула она.

– Не пойму, – произнес Зубов, убирая бланк обратно в стол, – он оскорбил вас всеми возможными способами, а вы выдаете ему индульгенцию?

Катрин опустила глаза. Индульгенцию? Она действительно готова простить горькую обиду, которую он ей нанес? Она сказала тихо:

– Благодаря Мигелю моя мама осталась жива в девяносто шестом году…

– Вот даже как? – Зубов потер подбородок. – Это каким же образом?

– В том году, в мае, мама тяжело заболела. Так сильно, что сидела на больничном почти полгода. А по больничному тогда что платили? Слезы. Денег не было совсем. Я оканчивала второй курс, получала стипендию – одно название. Если б дача в то время принадлежала нам, мы бы ее, без сомнения, продали, но в то время она принадлежала моему отцу, а у него зимой снега не выпросишь…

– А Андрей Орлов? – спросил Зубов. – Вы же уже дружили? Он ведь из обеспеченной семьи? Он не мог вам помочь?

– А что – Андрей? Он сам был студентом. А с мамочкой его вы, наверно, имели удовольствие познакомиться…

– Да уж, имел, – ухмыльнулся Зубов.

– Да нет, она женщина неплохая…

– Почему вы с ней не ладите? – спросил Зубов.

– Это так заметно? – смутилась она.

– Более чем, – хмыкнул майор.

– Да, – она подняла голову, но было непонятно, куда она смотрит – темные очки полностью скрывали глаза, – да, это правда. Однажды, еще в студенческие годы, мама Андрея вернулась домой раньше времени и застала нас вместе – ну, вы понимаете?.. Она кричала так, что я с трудом разбирала ее слова. Помню, она обзывала меня шлюхой и требовала, чтобы я не смела пользоваться ее ванной. Меня словно облили помоями. И я никогда бы не стала просить у них деньги. Никогда. Да и вообще – у кого бы то ни было…

– Ну да, ну да, – кивнул майор, – и что дальше?

– Когда маме поставили диагноз, требовалось много денег на лекарства. Я пыталась устроиться на работу, но безуспешно. Или зарплата была мизерная, или к должностным обязанностям предлагалось оказывать и сопутствующие услуги. Вы понимаете, о чем я?

– Чего ж тут не понять…

– Я металась в отчаянии и не видела выхода. Однажды я сидела дома и плакала – в тот день мне предстояло забирать из больницы маму, а дома не было денег даже на молоко… И тут позвонил Мигель. Я так живо это помню – он хотел пригласить меня куда-то, а я сказала, что мне не до того. И тогда он спросил, что случилось. Я ответила – ничего. Не хотела жаловаться.

– И что?

– Орлов, я знаю, разобиделся бы и просто повесил бы трубку. Мигель тоже ее повесил. Но спустя полчаса он приехал и вытянул из меня правду. Я рассказывала ему о маме и плакала.

– И?..

– Он привез с собой коньяк, – невесело усмехнулась Катрин, – влил в меня почти насильно. А когда я немного успокоилась, рассказал, что Союз испанских скаутов пригласил несколько сотен российских детей-инвалидов по линии Детского фонда на отдых и лечение – на полтора месяца. Им требовались сопровождающие, переводчики, воспитатели с испанским языком. Мигель принимал в организации всего этого активное участие. Он спросил меня, не хочу ли я поехать. Я поверить не могла, что это правда. Потом он ушел, оставив на столе немного денег…

– И он действительно вам помог?

– Он порекомендовал меня в качестве воспитателя-переводчика. Испанским, кстати, я владела весьма поверхностно – как второй язык, я его учила всего два года. Говорить могла на бытовые темы, понимать немного – и все. По сути, он пошел на должностное преступление, чтобы мне помочь. И я поехала в Испанию работать. Мне заплатили 900 долларов, по тем временам – приличные деньги.

– А как же вы оставили больную мать? – поинтересовался Зубов.

– Оставила, – с болью произнесла Катрин, – а что мне оставалось? Попросила тетю, мамину сестру, пожить у нас какое-то время. Эти деньги маму спасли. Я прямо в Валенсии купила необходимые лекарства, испанские друзья помогли мне выписать рецепты и уладить всякие формальности.

– И как же вы работали? – усмехнулся Зубов. – Если языка не знали?

– Нет, ну не все так плохо было, – вымученно улыбнулась Катрин, – я быстро училась. К моменту отъезда из Валенсии я уже бойко болтала. Мигель мне помогал, но он не сидел на месте, постоянно разъезжал по городам, где проживали наши дети. Моя группа жила в Торренте, пригороде Валенсии… Он часто приезжал к нам, пожалуй, чаще, чем к остальным.

– А он пытался за вами ухаживать? Там, в Испании?

– Ну, Мигель бы не был собой, если б не попытался. Но то, что я девушка его друга, накладывало определенные ограничения… Он сделал пару заходов, не вышло, и он успокоился. Да, на первых порах было трудно, я почти ничего не понимала. Но испанцы очень добрые. И снисходительные… Как-то случай произошел забавный…

Когда мы приехали, детей распределили по семьям, и меня поместили жить в многодетное семейство, в настоящий табор – мама, папа, трое детей и бабушка слепая, но восхитительно певшая с соседками по вечерам аллегриас и солеа. И вот одна из дочек, девушка моих лет, Паки, с гордостью сообщает, что нас ждет алькальд, то есть мэр городка, на прием – со всеми детьми, а их у меня было ровно десять человек – пять мальчиков и пять девочек, подростки лет по тринадцать. И на следующий день нас всех повели в мэрию.

В этот день Мигель как раз приехал с инспекцией. Мигель сидит рядом и шепчет мне на ухо, что по протоколу сейчас мэр скажет речь, а я должна буду ее перевести на русский язык для детей, а потом сказать ответную речь со словами благодарности. Я чуть в обморок не упала. Сидим мы за большим столом. Мэр начинает говорить, и тут, к моему ужасу, я осознаю, что не понимаю ни единого слова. Как будто он говорит, скажем, по-арабски. В котором я ни бум-бум. Смотрю на хитрую физиономию Мигеля, пихаю его в бок, а он делает вид, что ничего особенного не происходит. Единственное, что я поняла из речи мэра, это слова: Москва, Испания, Россия, Валенсия… Одна сплошная география.

– И что дальше? – спросил заинтригованный Зубов.

– Дальше я подумала, что кроме меня и Мигеля никто здесь двух языков не знает и уличить меня в неточном переводе не сможет. Я начала плести, что, мол, Испания всегда стремилась к укреплению отношений с Россией. Они рады приветствовать детей из Москвы и помогать им. Короче, вывернулась. Мигель сидел рядом, прикрыв ладонью лицо, и тихо рыдал, но меня не выдал. Потом я промямлила слова благодарности по-испански, можно сказать, перевела обратно то, что говорила до этого. Позор, до сих пор вспоминаю, как ночной кошмар. Но потом Мигель объяснил мне, что именно произошло.

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 168