Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
Если бы Святослав решился и ударил всей силой, не дожидаясь, пока Цимисхий выйдет к Доростолу, возможно, ему удалось бы переломить ход войны. Но Святослав медлил. Это было так не похоже на великого князя, что приводило в смущение его воевод.
Некоторые по собственному почину ушли навстречу ромеям. Хоть чуть-чуть пощипать врага. Другие, такие как Гуннар Волк, занялись откровенным грабежом. Князь не препятствовал. Похоже, он больше не верил, что ему удастся отстоять булгарские земли. А коли так — можно разбойничать. Хоть ромеям не достанется.
Подобное поведение окончательно отвергло от Святослава булгар. Кое-кто из воевод: Свенельд, Щенкель, Духарев — полагали, что это неправильно, но сделать ничего не могли.
Утешало одно: Доростол великий князь отдавать не собирался. Сотни русских отрядов обшаривали окрестности по обе стороны Дуная, собирая фураж и продовольствие. У русов был серьезный шанс удержать Доростол, могучую крепость, толщина стен которой достигала десяти локтей.
При дележке «обрабатываемых» территорий Духареву достался район Скопле. Символично. Ведь именно здесь была вотчина отца Слады. Видно, Бог решил проявить милость к родичам семьи Сергея. Духарев не станет брать сверх необходимого и убивать без нужды тоже не станет.
Однако уже на подходе у городу Духарев обнаружил, что его опередили. Два скопельских села уже были разграблены, причем варварски: жители убиты, дома сожжены...
Сергей пришел в ярость, поднял дружину в галоп и поспел как раз вовремя. Поразбойничавшие на духаревской «территории» как раз доламывали ворота.
Конечно, это оказались скандинавы. Нурманы и свей. Головорезы Гуннара Волка. Сотен пять (дружина ярла Гуннара изрядно поредела за последние два года), но зато со своим ярлом во главе.
— Что ты здесь делаешь, свей? — не скрывая гнева, рявкнул Духарев. — По жребию это мои земли!
— Заблудился! — В наглых сумасшедших глазах ярла — дьявольское веселье.
— Зачем ты пожег села?
— Захотелось!
— А убивал зачем?
— А я люблю убивать, воевода!
Сергей поглядел наверх. Там, на стенах — защитники Скопле. Женщины, старики, мальчишки... Мужчин, воинов, почти не осталось. Не стреляют и не мечут ничего со стен. Может — нечего, а может — ждут, чем кончится спор двух русских воевод. Шансов у них никаких. Один-два хороших удара — и воротам хана.
— В этом городе ты не будешь убивать, ярл!
— Да ну? И кто мне помешает?
— Я! И моя дружина!
— Из-за каких-то жалких булгарских смердов ты, воевода, готов отдать кровь своих дружинников? — удивился Гуннар.
Духарев в упор смотрел на свея. Спутанная светлая борода, щербатый рот, синие веселые глаза под кромкой сдвинутого на затылок шлема. Да, ему очень весело, этому ярлу по прозвищу Волк, хитрому, как скандинавский бог Локи. Дружина Духарева сильнее, чем его хирд. Закованной в панцирь спиной Сергей чувствовал мощь тысячи гридней. Чувствовал так же ясно, как острый запах конского пота, исходящий от разогретого скачкой Калифа.
Если Сергей прикажет, дружина ударит. Но скандинавы — могучие воины. Хорошо, если после битвы от духаревской тысячи останется больше половины. Каждый из дружинников Сергея это знает. Но прикажет воевода — и они будут драться. Драться за ничтожный городок Скопле, родину Сладиславы. Сбежавшей жены Сергея...
— Пополам! — предложил Гуннар. — Всё, что добудем, честно поделим. Годится?
— Что ж, пожалуй, я с тобой соглашусь, Волк, — сказал Сергей.
Он спрыгнул на землю, притопнул, разминая ноги.
— Да, соглашусь, — повторил Духарев. — Не стоит проливать кровь наших воинов ради какого-то булгарского городка. Но есть еще кое-что, ярл. Еще кое-что, кроме этого городка и того, что можно на нем взять.
— О чем ты, воевода? — Гуннар прищурил один глаз. Северный акцент в его речи стал явственнее.
— Всё просто, ярл. Ты заступил мне дорогу, вот и всё. — С металлическим шелестом клинки выскользнули из нолсен. — Теперь ты понимаешь?
— О да! — Гуннар Волк оскалился и вытянул свой меч. — Теперь я понимаю! Великому князю это не понравится. Великий князь и так не слишком любит тебя, воевода Серегей.
— Ты боишься? — насмешливо поинтересовался Духарев. Сабля в его левой руке размазалась в воздухе сверкающим веером.
— Я никого не боюсь, варяг! — Ярл перебросил меч в левую руку, правую закинул за плечо — ему тут же подали копье. — Ни тебя, ни князя, никого!
— Если ты такой храбрец, почему тогда сбежал от гнева своего конунга? — поинтересовался Духарев.
Они уже не стояли — кружили. Пока еще — на отдалении, не сходясь.
— В жизни всякое бывает, — философски ответил ярл. — Помнится, и тебя уносили с поля битвы.
— Ну ты-то, ярл, удирал на собственных ногах! — Духарев сделал пробный выпад. Гуннар парировал с легкостью. И сразу же попытался достать Духарева копьем. Вот это он сделал напрасно. Недооценил остроту «Дамаска». Духарев хлестнул наискось, по нисходящей, и срезал наконечник копья пониже железной оковки, превратив копье в простую дубинку, которую Гуннар швырнул Сергею в лицо. Духарев небрежно отшиб ее мечом... И резкая боль уколола ногу.
Вместе с древком хитрый свей метнул спрятанный в рукаве нож.
Духарев не успел глянуть, насколько серьезна рана. Гуннар обрушился на него, как выскочивший из берлоги медведь. Бил с двух рук — мечом и короткой секирой, наседал, вертелся юлой, норовя зайти сбоку, быстрый и очень ловкий, несмотря на изрядные габариты.
Сергей отбивался. Экономно, умело. Не позволяя втянуть себя в хаотический бой, навязываемый ему Гуннаром, и не отступая ни на шаг. Он сознавал, что является для свея очень неудобным противником. Если бы Духарев бился двумя мечами, как многие варяги, ярлу было бы проще. Но меч и сабля — это другое. Немного похоже на меч и секиру. Только сабля, особенно такая, как у Духарева, намного опаснее. Однако Гуннар был опытнейшим воином. Минута, другая — и он приспособился. Тогда, неуловимым отработанным движением, Духарев сменил руки. И обратным движением «Дамаска» чиркнул по плечу свея. Вскользь, но кольчужные звенья так и брызнули.
Гуннар отпрыгнул, тяжело дыша, и Сергей наконец получил возможность глянуть на свою ногу. Ничего страшного. Нож прорезал кожу штанины и оцарапал икру. Ерунда. Но Духарев продолжал смотреть на ногу. И более того, выразил лицом крайнюю озабоченность. И Гуннар купился. Сдвинулся вправо — так, чтобы солнце светило в спину, метнул секирку (Духарев уклонился, с запозданием, но все-таки успел), прыгнул вперед и рубанул сложно и хитро, наискось, из-под руки. Он был уверен, что ослепленный солнцем Сергей не увидит его движения.
Но Духарев не смотрел на ярла. Он смотрел на его тень. И угадал удар за мгновение до его начала. Не так уж сложно, если ты наизусть знаешь все приемы скандинавского боя. Угадал — пропустил мимо себя, прикрывшись плоскостью меча, — и с разворота, с оттягом, хлестнул Гуннара саблей по основанию шеи повыше пластин панциря. Кольчужный ворот не спас ярла. Клинок прорезал кольчугу, рассек толстую золотую цепь, украшавшую шею нурмана, — и саму шею: кожу, мышцы, артерии, позвоночник. Ярл еще бежал — мимо Духарева, поднимая меч для нового удара, а кудлатая голова в круглом красивом шлеме уже летела отдельно от тела. Когда она ударилась оземь, шлем соскочил и завертелся волчком, а голова покатилась под ноги Калифа. Конь Духарева заржал и попятился.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
