Матвей и его подруга встали с кресла, и Матвей, сделав шаг, тут же рухнул на пол, увлекая за собой девушку. Они барахтались на полу и хохотали.
— Так, — вздохнул Олег. — Ты никуда сегодня не пойдешь. Остаешься здесь.
Алина с неодобрением посмотрела на Олега, но не стала возражать.
— А ты, дорогуша, отправляйся домой, — обратился он к блондинке.
— Пусть она тоже останется, — закапризничал Матвей.
— Она пойдет домой.
— Я хочу, чтобы она осталась!
— А я сказал, она пойдет домой! — рявкнул Олег.
— Понял, — смиренно сказал Матвей. — Детка, ты слышала? Дядька сказал: домой.
— Уже поздно, — начала ныть детка. — Я боюсь.
— Держи деньги на такси.
Матвей протянул девушке ворох смятых купюр, которых хватило бы на десять поездок из одного конца Москвы до другого. Девушка тут же успокоилась, взяла деньги и, чмокнув лежащего на полу Матвея в щеку, вышла из квартиры.
Олег остался удовлетворен. Если он совладал с пьяным вариантом Матвея, то уж с трезвым он как-нибудь справится. Нет сомнений, компания в его руках.
Леонид, как ни старался, не смог выбить разрешение для Анны на встречу с Павлом. И когда Наташка в очередной раз спросила Анну, когда придет дядя Паша, то та едва не расплакалась.
— Ты скучаешь по дяде Паше, солнышко? — спросила Анна.
— Да, — кивнула Наташка.
— Дядя Паша хороший, правда?
— Хороший. Я его люблю.
«Я его тоже люблю», — хотела произнести Анна, но почему-то испугалась.
— И он тебя любит, — сказала она, прижимая малышку к себе. — Очень любит. Как свою дочку.
— Я не его дочка.
Анна посмотрела на девочку и решилась. Она посадила Наташку к себе на колени, посмотрела в глаза:
— Наташенька, мне нужно тебе кое-что сказать. Я знаю, тебе это будет трудно понять, но постарайся.
— Хорошо. — Личико Наташи стало очень серьезным.
— Солнышко, дядя Паша твой папа.
— Как это? — нахмурилась Наташка.
— Он твой папа.
Наташа затрясла головой:
— Нет. Мой папа Юра.
— Дядя Паша твой настоящий папа.
— Нет! — вдруг закричала Наташка, спрыгивая с колен мамы. — Нет! Ты врешь. Мой папа Юра. Мой папа умер!
Наташка сорвалась с места и убежала в свою комнату. Анна кинулась вслед за ней. Девочка лежала в своей кроватке, уткнувшись личиком в подушку, и плакала. Анна опустилась перед ней на колени:
— Наташенька, милая моя. Прости меня. Прости меня, пожалуйста. Твоя мама виновата. Прости меня.
— У… уйди, — сквозь слезы пробормотала Наташка.
— Уйди.
— Наташенька.
— Уйди сейчас же!
По щекам Анны покатились слезы. Она хотела погладить девочку, но та оттолкнула ее руку, продолжая рыдать.
Зазвонил телефон.
Анна не хотела брать трубку, но потом, решив, что это могут быть новости от Павла, бросилась к телефону.
— Алло!
— Ань, привет. — Голос Лариски. Анна разочарованно вздохнула:
— Привет, Лариса. Прости, я сейчас не могу говорить.
— Почему?
— Я… Я сказала Наташке, что Павел ее отец.
— Ох! И что?
— Она ненавидит меня. — Анна заревела.
— Подожди, подожди. Стой, не рыдай. Ты ей что, прямо в лоб врезала?
— Да.
— Ну понятно. Конечно, у нее шок. Она успокоится со временем и все поймет. Ты же говорила, что она любит Павла.
— Да, но…
— Ей нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
— Ты думаешь?
— Да. Не отчаивайся и не ругай себя, как ты любишь. Ты правильно поступила. Рано или поздно ты должна была все рассказать.
— Спасибо, Лариса.
— Не за что меня благодарить. Скажи мне лучше, что ты собираешься делать завтра?
— Ничего.
— Ты не пойдешь на работу?
— Нет.
— Отлично. Я так и знала.
— Лариса, там другой президент.
— И что? Что теперь? Ты должна пойти. Ты должна сделать это ради Павла.
— Но…
— И никаких но. Завтра чтобы была на работе.
Анна даже улыбнулась.
— Хорошо, Лариса. Как скажешь.
— Так-то лучше.
— До завтра.
Анна положила трубку и прошла в спальню Наташки. Та уже не плакала. Спала, свернувшись калачиком. Анна укрыла ее одеялом, мысленно моля о прощении, и ушла в свою комнату, чтобы провести еще одну бессонную ночь, прижимаясь к подушке, на которой спал Павел.
Глава 42
Анна пришла на работу раньше положенного времени. Чувствовала она себя совершенно разбитой и не могла думать ни о чем и ни о ком, кроме Павла и Наташки. Девочка, проснувшись ни свет ни заря, отказалась разговаривать с мамой и делала вид, что вообще не замечает ее. Она играла, а потом бросилась на шею няне, как только та вошла в квартиру, едва не сбив ее с ног. На немой вопрос няни, что произошло, Анна не стала отвечать. Она надела один из лучших своих костюмов, сделала прическу и макияж. Но ни одежда, ни косметика не могли скрыть ее душевные переживания и муки. Ее споры — сама с собой. Ее отчаяние. Она сидела за столом, на котором не было ни бумаг, ни компьютера, напряженно вглядываясь в одну точку на противоположной стене. Она даже не заметила, как в офис вошел Матвей и, остановившись в пороге, с удивлением разглядывал ее.
— Добрый день, — наконец сказал он и прошествовал в центр комнаты.
Анна вздрогнула. Увидев Матвея, встала, поправила костюм.
— Здравствуйте.
— Анна… простите, не помню отчества.
— Николаевна.
— Анна Николаевна, я рад, что вы здесь. Будьте добры, пригласите, пожалуйста, Галину Андреевну, а потом я жду вас обеих в своем кабинете.
«В своем кабинете», — отозвалось эхом в голове у Анны.
— Вы меня поняли, Анна Николаевна?
— Да, конечно.
Матвей удовлетворенно кивнул и направился в кабинет.
Он был на седьмом небе от счастья. Его детская мечта быть актером сбылась. Ему досталась отличная роль, и он с ней справляется.
Для первого рабочего дня он выбрал новый костюм от «Кельвина Кляйна», который купил в Париже. Удлиненный пиджак дымчатого цвета и широкие брюки. Галстук в тонкую полоску подчеркивал ослепительную белизну рубашки. В черной кожаной папке план работы на день, педантично составленный Олегом. Первый пункт: Анна и Галина. Второй — разговор с секретарем и собрание, на котором он познакомит коллектив с новым президентом. С собой.
