– Потеря тех, кого ты любила, породила в твоей душе страх, но наша с тобой любовь сильнее любых напастей. – Джастин обнял Викторию за талию, подвел к кровати, усадил и сам присел рядом. – Мне очень жаль, что ты вспомнила тот страшный случай, связанный с похищением. Скажи, а что помогло вернуться твоей памяти?
Виктория раскрыла ладонь, на которой блеснуло золотое сердечко.
– Этот кулон. Я всю жизнь носила такой же, только на нем была выгравирована буква В. Мой отец заказал его для меня, когда я была еще младенцем, и я была уверена в том, что второго такого же нет на всем белом свете. Но в тот день, когда меня похитили, я сделала удивительное открытие, и этот кулон – его часть.
Виктория рассказала Джастину о том, как ей удалось найти портрет матери с девочками-близнецами на коленях. Виктория догадалась, что у нее была сестра, о которой ей никогда не говорили.
– Папа был слишком болен, чтобы ответить на мои вопросы, и я решила поехать к родителям Майлса, ведь они были старинными друзьями нашей семьи. Я хотела узнать все о своей сестре, если она у меня была. У меня не было сил дожидаться утра, и я уехала в ночь. По дороге в Лондон на мою карету напали, ну а дальше ты все и сам знаешь.
– Если Кэтрин – твоя сестра, – сказал Джастин, обнимая Викторию за плечи, – то каким образом она могла попасть в дом О'Бэньонов? Кем бы ни был Шон, но уж в чем его нельзя заподозрить, так это в похищении детей. К тому же Кэтрин всегда была его любимицей.
– Я тоже уверена в том, что Ястреб не похищал мою сестру, – согласилась Виктория. – Моя интуиция подсказывает мне, что он человек добрый и заботливый. Поэтому я и согласилась помогать ему. Как только мы прибудем в Четэм, нам удастся узнать о судьбе Кэтрин и Рори, я уверена.
– Хочу надеяться, что твой дружок Майлс будет осторожен с Кэтрин, – хохотнул Джастин. – Ведь эта девушка не задумываясь может проткнуть шпагой любого, кто рискнет притронуться к ней.
– Не волнуйся за Майлса. Насколько я его знаю, он сумеет найти подход к Кэтрин, а может быть, и очаровать ее.
– Хотелось бы надеяться, что ты права, Виктория. Твоя сестра и твой лучший друг… И все-таки что же нам делать, если вы с Кэтрин и в самом деле сестры?
– Это единственное объяснение всему, – ответила Виктория, пожимая плечами. – Тогда становится понятно, почему и ты, и О'Бэньоны приняли меня за Кэтрин – настолько похожими могут быть только сестры-близнецы. Впрочем… – губы Виктории сложились в усмешке, – есть еще одно доказательство. Родимое пятно. За последнюю сотню лет все дети в семействе Карлайлов рождаются с одинаковым родимым пятном. Если оно обнаружится у Кэтрин, это будет решающим доказательством.
– Боюсь, что нам придется обождать до утра, – с сожалением сказал Джастин. – Час поздний, и мне кажется, что неудобно беспокоить Ястреба прямо сейчас.
– Шон отправился готовить судно к отплытию в Четэм, а у Эрин своих хлопот полон рот, – согласилась Виктория. – Знаешь, она очень не хочет отпускать меня одну.
– Пока я жив, ты никогда не останешься одна, Виктория. А вместе мы справимся со всеми невзгодами, – сказал Джастин.
В это время к ним в комнату постучали. Открыв дверь, они увидели на пороге Шона.
– Виктория, – сказал он, – ты не могла бы спуститься со мной в гостиную? Мне нужно поговорить с тобой. Разговор недолгий, но ждать нельзя.
Виктория, сказав, что скоро вернется, ушла вместе с Шоном. Они спустились в гостиную, уселись на те же кресла, в которых играли в шахматы, и внимательно посмотрели друг на друга.
Шон откашлялся и заговорил первым:
– Во-первых, Виктория, я хочу извиниться перед тобой. Сегодня я был очень несдержан и сильно обидел тебя. Сам не понимаю, что со мной случилось.
– К чему эти извинения, Шон. Вы любите Кэтрин, и когда обнаружилось, что я – это не она, вы просто обезумели. Лучше вы простите меня, ведь это я причинила вам боль.
Шон протянул руку и нежно погладил Викторию по щеке.
– Не надо, девочка. Не извиняйся передо мной. Ведь ты даже не помнила, кто ты и откуда. Это мы сказали тебе, что ты – Кэт, так что это наша вина. Правда, кое-что в тебе показалось мне странным, но я думал, это оттого, что ты лишилась памяти.
Он взялся мозолистой рукой за подбородок Виктории, повернул ее лицо к свету, падавшему из горящего камина, и задумчиво проговорил:
– У вас одно и то же лицо. Я смотрю на тебя и вижу перед собой Кэтрин. Те же черты, те же губы, те же удивительные зеленые глаза.
– У Кэтрин есть родимое пятно? – выпалила Виктория.
– Есть, – улыбнулся Шон. – На левой стороне груди, похожее на лунный серп.
Виктория оттянула вниз лиф и отогнула кружевной край, обнажая верхнюю часть своей левой груди.
– Такое же? – спросила она.
Шон молча, удивленно кивнул головой.
– Я родилась с этим пятном – так же, как и моя сестра-близнец, Кэтрин, – сказала Виктория.
Потом она рассказала Шону про найденный ею портрет, про кулоны и спросила Ястреба:
– Каким образом Кэтрин попала в ваш дом? Ведь вы не похожи на человека, который может украсть ребенка. Скорее вы похожи на того, кто может его спасти. Расскажите, как все случилось?
– Хорошо, – согласился Шон, откидываясь на спинку кресла. – Все началось в одну штормовую ночь. Мы причалили тогда к пустынной бухте неподалеку от Феллсмора, чтобы разгрузить трюмы, набитые контрабандой. Здесь мы и нашли эту женщину с крошечной девочкой на руках. Она сказала, что вся семья девочки погибла во время пожара. Женщина знала, что умирает, но все ее мысли были только о девочке, которую она называла Кэтрин. Прежде чем пожилая леди скончалась, я заверил ее в том, что позабочусь о ребенке. Так Кэт вошла в нашу семью, и я растил ее как родную дочь. Колин и Рори никогда и не подозревали, что она им не родная.
Затем Шон еще целый час рассказывал Виктории о ее сестре. Слушая его, она вновь и вновь убеждалась в том, как сильно привязан Шон к Кэтрин, как он любит ее. Она была неотъемлемой частью этой семьи, и под конец Виктория начала даже завидовать Кэтрин.
За разговором они не замечали, что не одни в гостиной. Подошедший Джастин молча стоял и слушал. Эрин наконец решительно прервала мужа, когда тот начал было очередную историю, и сказала:
– Ястреб, так вы до утра не закончите. Мы выходим в море на ранней заре, и лучше отложить все разговоры на завтра.
– Но, Эрин, я хотел только… – начал было Шон, но тут его брови взметнулись вверх, и он переспросил: – Мы? Я не ослышался? Вы сказали «мы», мадам?
– Я сказала то, что ты слышал, Ястреб. Я не могу сидеть дома, когда вся моя семья разбросана бог знает по каким углам.
– Но, Эрин, ты же не знаешь, что Кэтрин…
