– Случилась какая-то неприятность?
– Нет, это не неприятность. – Она надеялась, что так и есть. Собравшись с духом, она продолжила: – Я хочу вызвать доктора для консультации. Я недавно заметила некоторые изменения и думаю... ну, я полагаю, у меня будет ребенок.
Он замер.
– Ребенок?
В его голосе не было раздражения, просто он не верил своим ушам.
– Если это так, будешь ли ты счастлив?
– Счастлив?
– Роман, ты должен сказать что-нибудь, а не повторять мои слова...
Он обнял ее, прижал к себе, но быстро отпустил.
– Я... Боже, я не имел в виду... – Он посмотрел вниз, на ее плоский живот.
Триста рассмеялась. Он повел себя глупо, и это был хороший признак.
– Ты теперь меня будешь всегда так сжимать?
– Я тебе не повредил? – спросил он.
– Нет. Когда ты меня обнимаешь, это не может нанести никакого вреда. Я даже требую, чтобы ты меня обнял.
Он сделал это, и его объятия были бережными. Она спросила его:
– Ты рад ребенку?
– Я просто без ума.
Она улыбнулась и тут с удивлением поняла, что у нее мокрые от слез щеки.
– Садись, я скажу, что думаю. – Он отстранился и осторожно усадил ее в кресло. Триста не любила, когда ее опекали, но он опустился перед ней на колени, а на его лице было написано такое счастье, столь неподдельное беспокойство за нее, что она не стала сердиться.
– Роман, – сдавленно произнесла она. – Ты не должен суетиться.
– Я не суечусь. Тебе не надо стоять. Все знают, что беременная женщина не должна напрягаться.
– Я могу стоять, ходить. Могу делать все, к чему привыкла. Я уже проходила через все это. Это не так трудно, как многие считают. Я располнею, это верно. Но если ты будешь вести себя так каждый раз, когда я сделаю шаг, я сойду с ума. А сумасшедшая мать – это плохо для детей.
По его лицу, было видно, как он встревожился. Похоже, он не понял, что она шутит. Но вскоре сообразил, в чем дело, и робко улыбнулся.
У нее дрогнуло сердце. Как замечательно выглядел Роман, когда он так улыбался. Она положила руку на его щеку:
– Мы пройдем через все это вместе.
На его лице мелькнула печаль. У него до сих пор не ладилось с Эндрю. Это продолжало его тревожить.
Щека Романа под ладонью Тристы была совсем гладкая, словно шелковая: он только что побрился. К вечеру на ней появится щетина, и ощущение от прикосновения будет совсем иным.
– Эндрю любит тебя.
Роман опустил глаза. Он не мог в это поверить.
– И ты знаешь, что любишь его, – мягко добавила она.
– Я хотел бы, чтобы наши отношения с ним изменились до того, как мы... Я счастлив от того, что у тебя появится ребенок, поверь мне, Триста, но...
– Все будет хорошо. Ты просто ошеломлен этой новостью. За короткое время столько произошло! Но постепенно все встанет на свои места.
– Ты не так уверена в этом, как хочешь мне показать. Ты тоже волнуешься.
Она не могла ему лгать.
– Мать всегда беспокоится. Такова ее судьба. Эндрю имеет все, чтобы чувствовать себя счастливым. Возможно, правда, что он скучает по Люси и Дэвиду и будет рад побывать у них в гостях.
Она вдруг поняла, что не должна была этого говорить. Роман внезапно выпрямился. Она хотела его снова обнять и как-то утешить, но нужных слов не находилось, и она решила, что лучше всего промолчать.
– Хватит об этом. – Роман изобразил улыбку. – Сегодня у нас очень хорошая новость. Лучшая, которую только можно услышать.
Триста смотрела на него, тревожно подняв бровь.
– Могу я теперь подняться? Я хотела бы, чтобы ты меня снова обнял.
Он протянул ей руку:
– Ты можешь встать.
– Спасибо, мой сеньор.
Внезапно в комнату вошла Мэй. За ней следовал лорд Робертс.
– Вот вы где, – произнесла она. – Я искала тебя.
Она официально представила им Роберта, и тот поклонился.
– Извините мое внезапное появление, – пробормотал он. – Я полагаю, леди Мэй говорила вам о довольно необычных обстоятельствах, в которых я оказался.
– Да, мы знаем об этом кое-что, – ответил Роман. – Входите и садитесь. Не хотите ли бренди?
– Будь так добр, Роман, налей мне немного вина, – произнесла Мэй. – Триста, где Эндрю? Его нет в детской. Я хотела бы, чтобы он к нам присоединился.
– Он с Нэнси.
– Его там нет. Когда я заглянула в комнату, Нэнси там прибирала.
Триста нахмурилась. Извинившись, она отправилась искать свою домоправительницу. Миссис Уэллс просматривала заказы в своем офисе.
– Нет, мэм, я не знаю, где они могут быть, – сказала миссис Уэллс, поднимаясь на ноги. На ее лице появилась та же тревога, которую чувствовала и Триста. – Но я пошлю Джеймса и Фрэнсиса поискать.
Триста вернулась в столовую. Она не стала сообщать о своем беспокойстве, только сказала, что Эндрю скоро будет. Через три четверти часа у ее двери появилась домоправительница:
– Миледи, я должна с вами поговорить.
Роман успокаивающе положил руку на кисть Тристы:
– Что случилось, миссис Уэллс?
– Нэнси сказала, что мальчик отправился повидать свою тетю. Он видел ее из своей комнаты, и Нэнси считает, что он отправился в конюшню, чтобы к ней присоединиться. Но Джозеф сказал, что он видел леди Грейс на прогулке. Он седлал лошадь для нее, и она.уехала одна, как она сказала, навестить друзей.
– Тогда где Эндрю? – Тристу удивила резкость собственного голоса. Ее голос поднялся на октаву.
– Стивен нашел вот это, – сказала миссис Уэллс, передавая ей бумагу.
Это была картинка, нарисованная Эндрю. Под ней было написано: «Я люблю тебя». Фигура на картинке улыбалась и махала рукой.
Роман взял бумагу. Триста вгляделась в его лицо, отчаянно надеясь, что он поймет смысл этого послания. Роман побледнел.
Триста почувствовала, что у нее слабеют колени.
– Думаю, – со страхом произнесла Триста, – он ушел.
Роман бросил на нее мрачный взгляд, словно эти слова были изменой.
– Что ты хочешь сказать? Ушел куда?
Лорд Робертс сказал:
– Вы же не хотите сказать, что он убежал?
– Он умеет писать только несколько слов. Он попытался сказать нам картинкой, что он планирует. – Триста посмотрела на всех по очереди в надежде, чтохго-нибудь ее опровергнет.
