— Ой, батюшки! — Тесса быстро схватила ночной горшок. Она успела вовремя. Меган тут же опорожнила в него содержимое своего желудка.
Горничная помогла ей лечь.
— Я хорошо знаю, что это такое. Ваша мама выглядела точно так же, когда ожидала вашего появления.
— Должно быть, я заболеваю или что-то съела. — Меган испуганно округлила глаза, чувствуя приближение нового приступа.
— Единственная причина вашей болезни — ребенок, — сказала Тесса.
— Ребенок? — Когда Меган подумала, что носит в себе живое существо, она непроизвольно приложила руки к животу. — Я потеряла мужа, которого у меня никогда не было, но взамен обрела другое, очень для меня дорогое.
— Вы ведь собираетесь сообщить ему об этом?
— Вовсе нет.
— Вы должны.
Видя сердитый взгляд горничной, Меган сказала:
— Я не стану вынуждать его жениться из-за этого. Ты должна поклясться, что не скажешь ему о ребенке.
Горничная поколебалась секунду, затем сказала со вздохом:
— Ладно, мисс. Это ваш ребенок. Но мне кажется, вы не правы.
Прошла неделя.
Баррет прохаживался взад-вперед перед камином. Ноги чувствовали жар от большого полена, сожжение которого, как и положено, было приурочено к сочельнику. Он посмотрел на Надоеду, развалившегося в плетеном кресле. Пес лежал на боку, купаясь в тепле, и во сне подергивал лапами.
Баррет нахмурился и подумал о Меган. Он протянул руку к щеке и потрогал в том месте, где она недавно его ударила. Столько раз за эти дни он проезжал мимо дома Джона! Столько раз хотел войти, но, вспоминая, как Меган сказала, что не желает его видеть, поворачивал обратно. Как он мог ее осуждать после того, что сделал?
Пеллем-Хаус никогда еще не казался таким унылым. Это безмолвие вокруг тяжелым молотом вдавливалось в грудь, и знакомое неугомонное чувство снова смыкало свои клешни. Жить в таком состоянии становилось невыносимо. Нужно было как-то убедить ее вернуться.
Баррет направился к двери, но, услышав шаги в коридоре, остановился. В комнату вошел Джеймс.
Надоеда проснулся, равнодушно посмотрел на гостя, затем перевернулся на бок и снова стал спать.
— Я позволил себе войти. — Джеймс прошел через всю комнату к камину, ловя блестящими черными ботинками огоньки от горящих углей. — Где же твои двое дворецких?
— Заняты омелой, я думаю, — сказал Баррет. — А что ты хотел? Я собираюсь уходить. — Он бросил на Джеймса нетерпеливый взгляд.
— Собираешься увидеть ее?
— Да, — сказал Баррет.
— Ну, тогда это может тебе помочь. Считай, что я заранее вручаю тебе мой рождественский подарок. — Джеймс кинул ему большой конверт.
Баррет одним ловким движением поймал его и сорвал печать.
— Мне это не нужно, — сказал он, взглянув на собственное брачное свидетельство. Он собрался бросить бумагу в пламя, но Джеймс остановил его руку.
— Я бы не хотел, чтобы ты им швырялся, — сказал он. — Это не фальшивка.
Баррет удивленно уставился на него.
— Я тебя сейчас убью! Ты понимаешь, через какие круги ада ты заставил нас с ней пройти?
— Я всего как день узнал, что Гибберт был не только актером. Прежде чем поступить ко мне на работу, он принял духовный сан.
— Я тебе не верю.
Джеймс отступил на шаг, загадочно улыбаясь.
— Ты все заранее спланировал! — Баррет замахнулся на него.
Джеймс вскинул кулаки.
— Черт бы тебя побрал! Ты должен меня благодарить. Она твоя жена. Теперь ты можешь заставить ее вернуться.
— Премного благодарен! — Баррет с размаху ударил Джеймса в скулу и с удовлетворением смотрел, как тот пошатнулся и сделал шаг назад.
— Ну хорошо, хорошо. — Джеймс, улыбаясь, поднял руки. — Квиты.
Баррет опустил кулаки, пряча стихающий гнев за такой же хитрой улыбкой.
— Нет, подождем, когда я возмещу потери.
Джеймс взглянул на него с опаской и потрогал глаз.
— Ладно, главный вопрос мы утрясли. А теперь скажи, есть ли вести от Фенвика?
— Я получил от него письмо сегодня утром. Он в Глазго. Я написал ему, что здесь все в порядке и он может спокойно возвращаться.
— Значит, дело закончено, не считая твоей женитьбы, — задумчиво сказал Джеймс, поблескивая глазами.
— Уж не думаешь ли ты снова вмешаться? — рассердился Баррет. — Хватит! Достаточно того, что ты сделал. Убирайся к черту! Отправляйся писать свои отчеты и продолжай свою слежку.
Джеймс посмотрел на него со свойственной ему улыбкой, не трогавшей глаз.
— Именно это я и собираюсь делать. Счастливого Рождества!
— И тебе того же. — Баррет выждал, когда его кузен удалится из комнаты, и подхватил лежащее возле ноги брачное свидетельство.
Находясь за несколько кварталов от Пеллем-Хауса, Меган как раз в это время услышала женский крик. Жалобное стенание, казалось, заполнило весь дом. Она посмотрела на дверь гостиной и поморщилась. Голос Холли по-прежнему звенел в ушах. Драйден и Брок сидели напротив за карточным столиком, строя друг другу рожицы.
Совершенно не думая, так как ум ее был занят наполовину Холли, наполовину Барретом, Меган выложила на стол карту. Если б он хоть чуточку заботился о ней, ему следовало бы смирить свою гордыню и заставить себя извиниться. Но он этого не сделал.
Драйден посмотрел на карту:
— Это же дама червей.
— Ах да. — Меган забрала карту обратно, чувствуя, как из-за тяжести на сердце вдруг стало трудно дышать.
Воздух прорезал еще один крик.
Драйден поднял глаза на потолок и сказал:
— Уже скоро.
— Через минуту она будет ругаться на папу, — сказал Брок, изучая свои карты.
Меган нахмурилась:
— Ругаться?
— Не то чтобы очень сильно, — сказал Драйден, — но наверняка выскажет ему, что она чувствует, лежа там.
Брок пошел королем треф.
— Прошлый раз она кричала, что это несправедливо, когда женщина вынуждена рожать целых полчаса.
— Я надеюсь, она не разбудит Лоуренса, — сказал Драйден, насупясь. — За ночь он с ума сойдет от этих криков.
Меган сглотнула комок в горле и потерла живот. Неужели она будет так же пронзительно кричать на Баррета, когда придет ее время? После того, что он сделал, — определенно.
— Вы не возражаете, если я вас оставлю? Я не могу сосредоточиться на игре. Пойду разыщу вашу сестренку. — Она положила на стол свои карты.
— Она на чердаке, — сказал Драйден, между делом пытаясь заглянуть в карты брата.
