Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
Семь из восьми «боингов» афганской авиакомпании были уничтожены бомбами и минами. Перелет из Дубай в Кабул длился два часа сорок пять минут. За это время каждый из летчиков должен был хоть немного времени провести у штурвала.
СЕМЬ ИЗ ВОСЬМИ «БОИНГОВ» АФГАНСКОЙ АВИАКОМПАНИИ «АРИАНА» БЫЛИ УНИЧТОЖЕНЫ БОМБАМИ И МИНАМИ.
Застенчивые афганские стюардессы каждые пять минут разносили по салону пластиковые стаканчики с «кока-колой». Грег прижался лицом к иллюминатору и изучал страну, которая снилась ему с самого начала работы в Пакистане.
К Кабулу они подлетали с юга. Когда пилот объявил, что они идут над Кандагаром, Мортенсон поднял спинку кресла и стал пристально вглядываться в бывший оплот талибов. Но с высоты десять тысяч метров он сумел разглядеть только шоссе, перерезавшее плоскую равнину, зажатую между коричневыми горами, и несколько неясных теней, которые, вероятно, были жилыми домами. Грег подумал, что, возможно, именно об этом говорил министр обороны Рамсфелд, когда жаловался на то, что в Афганистане нет хороших целей, и предлагал вместо Афганистана бомбить Ирак.
Однако американские бомбы все же упали на эту однообразную равнину…
* * *
В своем домашнем офисе Мортенсон рассматривал фотографии американских солдат в захваченном доме лидера движения Талибан муллы Омара. Солдаты сидели на огромной раззолоченной кровати в баварском стиле и демонстрировали стальные шкафы, найденные под ней. Шкафы были набиты хрустящими стодолларовыми банкнотами.
Чем больше Мортенсон читал о потерях среди мирного населения, тем хуже становилось его отношение к войне в Афганистане. Сотрудники ИЦА, работавшие в лагерях афганских беженцев, рассказывали о погибших детях, принимавших яркие желтые неразорвавшиеся блоки кассетных бомб за пакеты с продуктами.
«Почему чиновники из Пентагона рассказывают нам о точном количестве боевиков Аль-Каеды и Талибана, убитых в результате бомбардировок, но ничего не отвечают, когда их спрашивают о жертвах среди мирного населения? — писал Мортенсон в письме к редактору, опубликованному в газете „Вашингтон Пост“ 8 декабря 2001 года. — Еще сильнее меня пугает нежелание журналистов задавать подобные вопросы министру обороны Рамсфелду».
Каждую ночь Грег просыпался около двух часов и лежал без сна, пытаясь избавиться от мыслей о потерях среди мирного населения. Он отлично знал, что под американскими бомбами погибли дети, которые ходили в школу ИЦА в лагере Шамшату близ Пешавара. Семьи беженцев устали жить в пакистанском лагере, вернулись в Афганистан — и там нашли свою смерть. И это не давало Мортенсону покоя.
ОН ОТЛИЧНО ЗНАЛ, ЧТО ПОД АМЕРИКАНСКИМИ БОМБАМИ ПОГИБЛИ ДЕТИ, КОТОРЫЕ ХОДИЛИ В ШКОЛУ ИЦА В ЛАГЕРЕ ШАМШАТУ БЛИЗ ПЕШАВАРА. И ЭТО НЕ ДАВАЛО МОРТЕНСОНУ ПОКОЯ.
Он лежал в темноте и с пугающей отчетливостью видел лица погибших детей. Он вставал, спускался в подвал и начинал звонить в Пакистан, чтобы узнать последние новости.
Знакомые военные сказали ему, что посол талибов, мулла Абдул Салам Заиф, с которым он пил чай в «Марриотте», был арестован и отправлен в лагерь для военнопленных Гуантанамо на Кубе. Само существование этого лагеря было незаконным.
«Той зимой разбор почты превратился для меня в русскую рулетку, — вспоминает Мортенсон. — Я получал несколько писем поддержки и пожертвований. А в следующем конверте находил послание, в котором писали, что господь пошлет мне мучительную смерть за то, что я помогаю мусульманам».
Грега беспокоила безопасность собственной семьи (воспоминания о письмах со спорами сибирской язвы были еще остры), поэтому он подал заявление на аренду почтового абонентского ящика. Сотрудница почты откладывала письма без обратного адреса и передавала их в ФБР.
Одно из самых теплых писем пришло от пожилой жительницы Сиэтла Пэтси Коллинз, которая стала постоянным спонсором ИЦА. «Я достаточно стара и прекрасно помню, как во время Второй мировой войны мы интернировали всех японцев безо всяких оснований, — писала она. — Эти ужасные письма с угрозами послужат тому, чтобы вы открыто рассказали американцам все, что знаете о мусульманах. Вы — олицетворение доброты и смелости, чем всегда отличалась Америка. Не бойтесь, работайте — и говорите о стремлении к миру. Пусть это станет делом вашей жизни».
Мортенсон последовал совету Коллинз и стал выступать по всей стране. Та кампания по сбору средств в пользу ИЦА стала самой успешной в истории Института. В декабре и январе, борясь со страхом, он выступил в большом спортивном магазине в Сиэтле, в Миннеаполисе, на конференции библиотекарей в Монтане и в альпинистском клубе на Манхэттене.
На некоторые его выступления приходило совсем мало народу. В «Йеллоустонском клубе» на горнолыжном курорте южнее Боузмена Грега провели в небольшую комнату без окон, где вокруг газового камина в мягких креслах расположились всего шесть человек. Вспомнив о том, что выступление перед двумястами пустыми креслами в Миннесоте обернулось солидным пожертвованием, Мортенсон повесил над камином белый экран и стал показывать слайды. Он говорил о том, какую ошибку совершает Америка, ввязываясь в афганскую войну.
Выступая, обратил внимание на красивую молодую женщину в свитере, джинсах и бейсболке. Она слушала его особенно внимательно. Когда Грег сворачивал экран, она подошла познакомиться. «Меня зовут Мэри Боно, — сказала женщина. — Я член Палаты Представителей от республиканской партии, представляю Палм-Спрингс. Хочу сказать, что за последний час я узнала от вас больше, чем на всех брифингах на Капитолийском холме, начиная с 11 сентября. Нам нужно вытащить вас туда».
«ХОЧУ СКАЗАТЬ, ЧТО ЗА ПОСЛЕДНИЙ ЧАС Я УЗНАЛА ОТ ВАС БОЛЬШЕ, ЧЕМ НА ВСЕХ БРИФИНГАХ НА КАПИТОЛИЙСКОМ ХОЛМЕ, НАЧИНАЯ С 11 СЕНТЯБРЯ. НАМ НУЖНО ВЫТАЩИТЬ ВАС ТУДА».
Мэри Боно протянула Мортенсону свою визитку и попросила позвонить ей, когда начнется сессия Конгресса, чтобы она смогла устроить его выступление в Вашингтоне.
* * *
Самолет заложил крутой вираж, направляясь к Кабулу — городу, расположенному в глубокой пыльной впадине между высокими горами.
Напуганные стюардессы начали молиться, прося, чтобы Аллах обеспечил им нормальную посадку. Они приземлились возле Логарских гор. Мортенсон заметил пушки танков талибов еще советских времен. Танки были спрятаны в пещерах и закрыты маскировочными щитами, чтобы не стать целью снарядов с лазерным наведением.
Много месяцев Грег изучал это место по электронным письмам Кэти Гэннон, которая сумела вернуться в афганскую столицу. От Гэннон он узнал, как разрозненные подразделения талибов бежали из города, когда с юга к Кабулу подошли танки Северного альянса, поддерживаемые американскими истребителями. Огонь сосредоточился на «Улице Гостей» — самом престижном и роскошном квартале города, где жили арабские боевики. 13 ноября 2001 года талибы окончательно бежали из Кабула. Гэннон написала Грегу о том, как после этого люди танцевали на улицах, как отовсюду неслась музыка — ведь режим Талибан запрещал музыку и танцы.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
