Половицы под толстым ковром слегка скрипнули, и я затаила дыхание, надеясь, что Колин, где бы он ни находился, не услышал. Ничего. Подойдя к окну, я чуть отодвинула занавеску и выглянула наружу. Комната располагалась в задней части дома, что, впрочем, я и так сообразила. Я не могла увидеть отъезжающую «фиесту», но, сумей я открыть окно, могла бы ее услышать.
Рама выглядела прочной и тяжелой, щеколду, похоже, не отпирали многие годы. В окне виднелся сад — длинный, заросший травой склон, упиравшийся в высокую каменную стену с воротами в виде арки. Окружавшие сад огромные деревья беззвучно покачивались на ветру.
Где-то в доме послышался громкий стук. Я замерла на случай, если Колин решил вернуться, но тишину ничто не нарушало. Что это — входная дверь? Может, он ушел?
Подойдя к двери, я осторожно попробовала повернуть ручку. Заперта. Наклонившись, я заглянула в замочную скважину, сквозь которую виднелся кусочек тисненых обоев на противоположной стороне коридора. Он забрал ключ с собой.
Вернувшись к кровати, я снова достала телефон. Сообщение все еще томилось в исходящих. Набрав номер Сэма, я получила в ответ лишь короткие гудки. Я поднесла телефон к окну, надеясь, что там есть сигнал, но тщетно. Можно ли отследить местоположение телефона при отсутствии связи? Я попробовала разные места в комнате — безрезультатно. Затем снова подошла к двери и подергала за ручку — та слегка подалась, но замок держал прочно.
Снова какой-то шум.
Я замерла и прислушалась, приложив ухо к двери. Тишина. А потом едва слышный отрывистый звук, похожий на плач.
Я со всей силы заколотила в дверь:
— Эй! Эй! Есть кто-нибудь?
Я вслушалась в тишину — и вдруг раздались быстрые шаги, в замке повернулся ключ. Я отскочила, налетев на кровать и едва успев сунуть телефон в бюстгальтер.
Дверь открылась, и на пороге появился Колин. Я заметила, что он, как и я, тяжело дышит, словно ему пришлось бежать наверх по лестнице.
— Что вы делаете? — ровным голосом спросил он, хотя я заметила, что он явно чем-то недоволен.
— Не хочу сидеть взаперти, — ответила я. — Зачем вы меня закрыли?
— Чтобы вам ничто не угрожало, — нахмурился он. — Так надо.
Он шагнул в комнату, и я вдруг подумала — хватит ли мне сил с ним справиться? Он был выше меня, но я, скорее всего, тяжелее. Бросившись на него, я, вероятно, сумела бы сбить его с ног — но что дальше? Куда бежать?
— Я боюсь сидеть взаперти. Я не могу спать. Я не могу заснуть в запертой комнате.
Возможно, этим и обойдется, подумала я. Возможно, есть некие инстинкты, которые сильнее его влияния, — некие первобытные страхи, которые выше желания уйти из жизни. И еще я поняла, что он не вполне мне доверяет. Он не до конца утвердился в мысли, что я готова просто лечь и умереть, — иначе зачем было меня закрывать на ключ?
— Вам ничто не угрожает, — повторил он. — За запертой дверью вы в полной безопасности.
Он подошел еще ближе и, хотя я смотрела ему в грудь, не желая поднимать взгляда, коснулся моего плеча. Я ощутила странное спокойствие — сердце уже колотилось не столь сильно, как еще секунду назад. Он что-то говорил, но я не слышала.
— Вам нужно заснуть, — сказал он. — Когда вы заснете, будет легче. Вы можете заснуть, Аннабель.
Я села на кровать.
— Вы будете здесь, в доме?
— Какое-то время, — ответил он.
— Я хочу спать.
— Это хорошо. Почему бы вам не прилечь?
Я опустилась на пахнущую сыростью и плесенью кровать. Почувствовав, что телефон слегка сдвинулся, и боясь, что его будет заметно сквозь ткань блузки, я повернулась на бок — спиной к двери, спиной к Колину.
Несколько мгновений царила тишина — слышалось лишь его и мое дыхание.
«Интересно, что он обо мне сейчас думает?» — задалась вопросом я, лежа на чужой постели в чужом доме, в котором, вероятно, где-то разлагался человек, а еще один, скорее всего, пребывал на грани жизни и смерти.
Я слышала плач, а это означало, что она жива и находится рядом.
Сердце мое билось все быстрее, из-за пыли в горле хотелось кашлять. Я закрыла глаза, и по щеке скатилась слеза и упала на покрывало.
«Помоги мне, — подумала я. — Мама, пожалуйста, помоги».
А потом, когда я уже решила, что Колин останется со мной, послышались удаляющиеся шаги, закрылась дверь. Я ждала скрежета ключа в замке, но он так и не раздался.
Я еще немного полежала, не вполне веря, что он ничего от меня больше не ждет, после чего достала телефон и проверила сигнал — ничего. Я написала Сэму еще одно сообщение, на случай если в какой-то момент оно все-таки уйдет.
Пожалуйста, поторопитесь. А.
Я прождала минут десять, играя с бесполезным телефоном, а потом встала. И тут же в доме снова послышался шум, а затем стук. Я осторожно повернула ручку и слегка приоткрыла дверь, ожидая, что Колин стоит в коридоре и наблюдает за комнатой.
Я открыла дверь чуть шире. Коридор был пуст, все остальные двери закрыты, как и прежде. Я осторожно шагнула на ковер, боясь скрипнуть половицами, но все тонуло в тишине, словно пол устилал снег, а не пыль. Повсюду валялись мухи, которых я заметили только сейчас, — в основном дохлые, на ковре. Несколько лениво жужжало в затхлом воздухе.
Наверху лестницы я остановилась и выглянула из-за угла. Колина нигде не было. Дом ждал, когда я сделаю очередной шаг.
Добравшись до первого этажа, я почти не сомневалась, что он ушел. Из окон по обе стороны от входной двери, несмотря на грязь, хорошо была видна подъездная дорожка — пустая. «Фиеста» уехала. Я попробовала входную дверь, но та, как и следовало ожидать, оказалась заперта. Я снова проверила телефон — на этот раз сигнал появился, всего две палки, но и этого было достаточно. Я набрала номер Сэма. Телефон все звонил и звонил, пока наконец Сэм не ответил.
— Алло? — прошептала я.
В ответ раздались лишь треск и шипение.
— Сэм, вы меня слышите?
Телефон пискнул и разъединился. Я послала еще одну эсэмэс:
Я в большом доме на Грейсвуд-лейн, за тисовой изгородью. Он уехал, но вернется. Поторопитесь. А.
Внизу вонь чувствовалась намного сильнее. Мне не хотелось обследовать дом, но требовалось найти выход. Скоро должен был вернуться Колин, и я не испытывала никакого желания его встретить.
За спиной раздался все тот же звук — стон, переходящий в плач. Он казался ближе, чем раньше, но все равно где-то далеко. Все двери были закрыты, но, открыв ближайшую, я оказалась в большой кухне с деревянным столом, за которым виднелась дверь в сад на заднем дворе. В кухне было опрятно, но не слишком чисто, и вонь чуть усилилась. Я приближалась к ее источнику.
— Одри? — спросила я, а потом громче: — Одри! Вы меня слышите?
