Книга Красный реванш - Андрей Максимушкин

Напротив ворот базы виднелась толпа демонстрантов. Первые пикеты появились три дня назад, сейчас митингующих было около трех тысяч, на глазок определил Стив. Он наблюдал за демонстрацией из коридорного окна третьего этажа гостиницы. Пацифисты с самого утра выстроились вдоль дороги, ведущей к воротам. У многих были транспаранты и плакаты с лозунгами. Расстояние не позволяло прочитать надписи, но Стив и так знал, что там написано. Конечно, не популярное у русских трехбуквенное слово, но по смыслу похоже.

Можно было пройтись до ворот и посмотреть на это действо поближе. Но стоит ли? Там ничего интересного. Волосатые студенты, молодые безработные, несколько скорбных головой интеллигентов. Обычный контингент антивоенных демонстраций. Подобное сейчас происходило по всей Европе. У Анцио еще было спокойно, в рамках приличий. Демонстранты мирно стояли со своими плакатами и при появлении машин с солдатами начинали скандировать лозунги, толпа даже не пыталась перекрыть выезд с базы.

Немного в стороне от дороги на живописной лужайке расположился палаточный лагерь. Ранее ухоженная полянка покрылась яркими палатками, разбросанными между ними биотуалетами и походными столиками. Несколько молодых парочек слонялись по лагерю, видимо, в поисках местечка для уединения. Стив цинично подумал, что в этом и заключается главная прелесть подобных тусовок.

– Наблюдаете за нашим будущим? – раздался за спиной бодрый голос Джорджа Бенга.

– Видимо, паршивое у нас будущее, – в тон ему, не поворачивая головы, ответил Стив.

– Молодежь. Наивны, как дети. Еще пара дней, и они сменят лозунги на противоположные и пойдут пикетировать советское посольство.

– Не пойдут, – убежденно заявил Грегори и плюнул прямо на пол, – если бы вчера рядом с «Инвинсиблом» был итальянский эсминец, они бы сегодня забрасывали камнями морпехов у ворот.

После этой высказанной от всего сердца фразы наступило молчание. Только из-за спины слышались шаги спешащих по коридору людей. Жизнь на базе не прекращалась. День большинства военнослужащих был расписан по минутам, у них не было времени на эмоциональные переживания после недавних поражений.

– Как дела у Джейн? – наконец поинтересовался Джордж.

– Держится. Замкнулась в себе, но держится, – тихо ответил Грегори. Им все было понятно. После того как во время той страшной ночи на 17 февраля «Сенти» с О'Нилом на борту рухнул, сбитый югославским истребителем, с Джейн Сильвер приключилась настоящая истерика. Она никогда не была близка с Майклом, обычные приятельские отношения. Будь иначе, это бы знала вся группа экспертов.

В ту ночь погибли сотни американцев. Но именно смерть О'Нила, человека, с которым они сидели за одним столом, жили в соседних комнатах, задерживались на работе допоздна, спорили до хрипоты, а иногда и ссорились, стала последней каплей, сломившей психику Джейн. Истерично хохочущую Сильвер пришлось силой уводить в лазарет. На следующее утро она вернулась к работе, но всем было ясно: Джейн нужен долгий отдых и надзор психоаналитика. Никто не осуждал ее, не было сказано ни одного плохого слова. Наоборот, Ирвинг Чейз клятвенно обещал приложить все свои силы и обеспечить ей лечение и поездку на курорт за счет Пентагона. От таких стрессов не выдерживали нервы и у крепких, многое повидавших мужиков, что уж говорить о хрупкой девушке?

– Слышали новость? – К молча смотрящим в окно Грегори и Бенгу подошел Мэллори Шеридан.

– Про Париж? Так там с самого утра беспорядки, – повернулся к моряку Джордж. После того как стало известно о вчерашнем побоище в Адриатике, тысячи французов вышли на улицы с требованием прекратить войну. В Париже и Марселе произошли столкновения демонстрантов с полицией.

– Париж – это ерунда, – поморщился Мэллори. – Пять минут назад пришло сообщение: Нидерланды объявили о своем отказе от участия в операции «Союзная сила».

В ответ на это Стив эмоционально выругался. Джордж промолчал, но на его лице было ясно написано отношение к ситуации. Ничего хорошего в этом не было. Если уж голландцы решили отойти в сторону, значит, дела НАТО паршивые. Пользы от пары десятков нидерландских истребителей и дюжины транспортников было немного, но дело в тенденции. При таком раскладе и французы могут пойти на поводу своих пацифистов.

Пока Бенг и Шеридан увлеченно спорили о современной европейской политике, Стив погрузился в размышления о своей дальнейшей судьбе. Перспективы были мрачными. Ни о какой раздаче орденов, назначений и стремительной карьере речи и быть не может. Наоборот, скоро начнется поиск виноватых. Экспертная группа ВВС не совершила чуда, не обеспечила волшебным образом победу над сербами, значит, участие в ее работе не даст никаких карьерных перспектив. Скорее большие шишки вспомнят старые прегрешения капитана Грегори и отправят его на Южный полюс, умиротворять пингвинов.

Стив с завистью посмотрел на обсуждающего с Шериданом философию и принципы антивоенного движения Джорджа. Он при любом исходе не останется внакладе. Сотрудники «РЭНД-корпорэйшн» держат бога за бороду. Хотя, если трезво рассудить, Стив всегда может вернуться в действующую авиацию. После недавних событий в ВВС будет ощущаться дефицит хороших летчиков. Правда, за прошедшее время он привык к аналитической работе в спецотделе, но ничего, всегда можно отвыкнуть.

В это самое время в Париже русский посол добился аудиенции у президента Ширака. Разговор длился более двух часов и происходил за закрытыми дверями. Господин Антон Перевозов прекрасно говорил по-французски и приехал на встречу без переводчика. О чем он разговаривал с Шираком, осталось тайной. Во всяком случае, никаких официальных заявлений не делалось, неофициальных тоже. Выжидавшие на крыльце президентской резиденции репортеры добились от русского только одной фразы: «Без комментариев». Пресс-служба французского президента никак не прокомментировала происшедший разговор, словно два человека просто встретились поговорить о рыбалке и погоде. В прессе на следующий день было озвучено полдюжины противоречивых версий. Ситуация в Европе за последние дни резко обострилась, люди внимательно следили за политическими событиями. Естественно, ни одна из газетных версий и близко не лежала с истиной, но как бы там ни было, советская дипломатия этим жестом добилась главного: возникла никем не опровергнутая версия об особых советско-французских отношениях.

В этот же день начались крупномасштабные маневры советского Северного флота в Атлантике. Учения проходили в нейтральных водах, никаких официальных сообщений по этому поводу не делалось. Вышедший почти в полном составе в море флот разделился на три эскадры. Отдельное соединение подводных ракетных крейсеров ушло южнее и развернулось в боевую завесу. Американцы, естественно, начали переброску в район маневров своих кораблей. Как обычно, советские учения находились под плотным наблюдением всех наличных сил НАТО. Но, в отличие от прежних подобных учений, ситуация была острой. Тяжелая война в Югославии наложила свой отпечаток на эти маневры. Командование ВВС США даже приостановило переброску авиационных соединений из Британии в Италию. Кроме того, во время маневров нарушилась работа на нескольких участках сети СОСУС, раскинутой на шельфе Северной Атлантики. Впоследствии выяснилось, что Советы отрабатывали действия подводных диверсантов и саперов. Обе стороны вели себя предельно жестко, но обошлось без эксцессов.