«Старая шкура! — он выпрямился и потянулся. — Как приятно вернуться в тебя! Теперь Кайрил снова Кайрил».
Выход из гардероба был только один. Это означало, что другого варианта действий, кроме как вернуться в первую комнату, отодвинуть шкаф и выйти в коридор, не оставалось. Именно это Марк Хоуп и сделал, перед тем осмотрев коридор сквозь стену, насколько позволяла тансуф, и убедившись, что монстра рядом нет. Скорее всего, хшайсария завладела его разумом до конца. Хотя, кто знает, может эта болезнь, если она обостряла клыки, могла обострить и обоняние или животное чутьё? Тогда положение Кайрила было незавидным. А если хшайс не один? Что если вся больница уже либо мертва, либо заражена?
Запах медикаментов, смешанный со спиртом. Видимо, твари избавились от персонала и теперь вовсю утоляли жажду препаратами. «Аромат» кислоты, которой санитары пытались убить монстра, перебивал запах медикаментов. Почему-то, именно он казался наиболее приятным. Мурашки бежали по коже, причём не только от мысли, что по коридорам больницы, как минотавр по лабиринту, бродит её новый хозяин — хшайс. Они бежали от истощения. Кайрил боролся со сном. Он боялся, что уснёт прежде, чем выберется из этого ада.
«Почему гардероб не рядом с выходом?! — сетовал Кайрил. — Ах, да, я же забыл. Надводный город!»
Крик из палаты остановил его. Это был истерический напряжённый до хрипоты крик отчаяния и сумасшедшей боли. Кайрил не знал, что делать — пройти дальше или броситься на помощь. С одной стороны, в Эттоме равнодушие считалось преступлением. С другой, сейчас ему была дорога собственная жизнь.
«Остаться или помочь? — он оглянулся в растерянности. — Ну, к чёрту».
Только он сделал два шага вперёд, как леденящий крик повторился, на сей раз из палаты напротив. И тут из глубин памяти пришло на ум нечто давно знакомое. Этот крик будто вырвался из древних легенд.
«Хш-ш-сса-а-а!!!»
Это «хшса» он где-то слышал. Или читал. Да, он слышал этот крик у себя в голове, давно, лет двадцать назад, читая «Тангера и Аристу».
— Что ты здесь стоишь?! Бегом! — раздался позади человеческий голос. Кайрил никогда бы не подумал, что обычный голос человека может быть так приятен на слух. Это был санитар — мужчина средних лет, в герметичном костюме, чуть полноватый и очень суровый. — Я что сказал?! — он направил распылитель в сторону двери. — Это не больные. Это хшайсы, — он провёл рукой по стеклу, будто вытирал пот со лба. — Беги, я задержу.
— Спасибо, — ответил Марк Хоуп и помчался по коридору, но, не доходя до поворота, остановился. — Сколько ещё санитаров в здании?
— Тебе какое дело?! Исчез!
Пять минут спустя, он добрался до широкого длинного коридора. В том, что коридор вёл за пределы здания больницы, не оставалось никаких сомнений — двойная дверь впереди была стеклянной, и за ней виднелись порог и улица, если конечно затуманенное зрение не обманывало.
К своему счастью, он выбрался на свежий воздух — прохладный, мягкий, морской, что было не удивительно для города на воде. Оглядев улицу, Кайрил не заметил ни одного человека.
6
Он не любил надводные города. Первым, что бросалось в глаза, когда идёшь по улице такого города, была решётка — достаточно мелкая, чтобы не замечать её при ходьбе, но позволяющая в хорошую погоду видеть поверхность воды в двадцати метрах под ногами. Кайрила всякий раз не покидало чувство, будто платформа вот-вот обрушится. В голову ему пришёл интересный факт: женщины в надводных городах никогда не носили обувь на каблуках, чтобы каблуки не застревали в отверстиях платформы. Эта мысль, хоть и ненадолго, позволила отвлечься от боли и головокружения.
Холодный мокрый ветер гулял по пустующим улицам, и даже плащ не спасал от него. Одежда промокла. Не просто так местные жители носили водоотталкивающие комбинезоны. Гражданских на улицах можно было перечесть по пальцам. Изредка проносились мимо шестиколёсные машины — в надводных городах устанавливали дополнительную пару колёс посередине на случай, если автомобиль угодит двумя колёсами в обрыв платформы. Чаще попадались военные в противогазах. Были и санитары в герметичных костюмах белого цвета.
На одной из улиц Кайрил заметил двух подружек, сидевших на решетчатом бордюре, что отделял парк от тротуара. Девчонки лет шестнадцати пили пиво и весело болтали. Одна из них — блондинка с голубыми прядями — показалась Кайрилу странной, и вовсе не из-за волос. Её кожа имела нездоровый землистый оттенок. Вторая — розовощёкая брюнетка — выглядела вполне нормально.
— Чё пялишься? — бросила прохожему блондинка. — Хочешь, сиськи покажу? Да ладно тебе, шучу я. Мне скрывать нечего, — она расстегнула блузку. Грудь она, конечно, оголять не стала, но на теле девушки было кое-что поинтереснее. Чёрные пятна покрывали её шею и верхнюю часть груди.
— Ты больна, — Кайрил подошёл поближе.
— Да неужели, — подружки чокнулись и выпили по глотку.
— Что вы тут делаете?
— Мы были с группой выживших, — блондинка махнула бутылкой в сторону небольшого магазинчика обуви. — Потом нас выгнали. Меня — потому что больная. Её — за плохое поведение. Вот, решили пива попить. Конец света! Надо ловить каждый миг.
— Не боишься своей подружки? — обратился Кайрил ко второй девушке.
— У меня с собой нож, — из-под её куртки блеснуло внушительных размеров лезвие. — Со́рпе сама попросила. Если превратится.
— Сорпе это я, — подняла голову блондинка. — Я не боюсь с-с-с-смерти. Знаю, что скоро превращ-щ-щусь в эту тварь, — она вздрогнула, будто холод пробежался по её
