Эльфы остались невозмутимы и спокойны, словно для них было обычным делом – повергать таких врагов. Один из эльфов бросил на труп горящий факел. Вспыхнувшее пламя охватило лежащую тушу целиком, затем взметнулось к вершинам деревьев, которые, словно живые, отпрянули в стороны, и открыли звездное ночное небо, которое светлым пятном показалось в черноте леса. Торонгил на какое-то время застыл, глядя на звезды.
– Пойдем, – осторожно тронув его за плечо, сказал Леголас. – Здесь мы уже ничего не выстоим. Надо идти.
Отряд двинулся дальше. Но очень скоро знакомый треск повторился. С шумом и грохотом и с премерзким хрюканьем и визжанием из тьмы вырвались еще три клыкастых создания, и с ними тоже пришлось вступить в схватку. С новыми противниками пришлось повозиться подольше. Они хоть и были немного мельче своего предшественника, но брали числом и свирепостью. Пришлось разделиться на три отряда. Схватка была утомительной, а расправа не такой скорой, как в первый раз. И все же ни один из эльфов не пострадал. Стрелы их разили точно, копья не знали промаха. Так что еще три разлагающихся и горящих трупа оставил за собой отряд Торонгила и Леголаса. А когда они пошли дальше, то слышали, как вдалеке с обеих сторон доносятся звуки сражения и дрожание земли под ногами. Что ж, отряды, возглавляемые Трандуилом, Элрондом, Селеборном и Гэндальфом тоже сражались с вепрями Черного леса.
До того, как наступил рассвет, который здесь в густых лесных зарослях почти не ощущался, Торонгилу и Леголасу пришлось встретиться еще с двумя вепрями. Так что к утру, все они были сильно утомлены.
А Бильбо так и не нашелся.
Утром три поисковые группы объединились. Гэндальф был мрачен, словно туча. Глаза его сурово сверкали в темноте. Казалось, они метали невидимые молнии. Печальны были и эльфы. Известия были неутешительными. Отправившиеся на поиски хоббита не только не нашли его, но и потеряли всякие следы, а вместе с ними и надежду.
– Мы должны его найти! – воскликнул Гэндальф. – Во что бы то ни стало. Я знаю это, и волнуюсь за Бильбо, как не волновался никогда в жизни. Ему грозит опасность, а у нас почти не осталось времени.
– Куда же мы пойдем? – спросил мага Трандуил. – Опять в разные стороны? Или построимся цепью и пойдем вперед?
Гэндальф на мгновение задумался. Его губы что-то неслышно бормотали, глаза были полузакрыты. Наконец он принял решение:
– Мы пойдем цепью, но надо, чтобы в поисках приняли участие все. Тогда мы охватим наибольшую территорию.
Никто не стал спорить с магом. Эльфы понимали, что это единственная возможность продолжить поиски и сделать их наиболее эффективными.
– И все же мы можем опоздать, – Торонгил подошел к Гэндальфу. – Возможно Бильбо уже мертв.
Настоящая боль отразилась на лице волшебника:
– Тогда мы должны найти его тело!
От яростного возбуждения, охватившего его, Гэндальф с силой стукнул посохом о землю. Земля отозвалась протяжным гулом. Словно где-то вдалеке заиграли дробь барабаны.
Торонгил ничего не сказал, но протянул Гэндальфу свою правую руку, на которой синим светом, вспыхнуло даденное ему Галадриэлью кольцо Нэнья. Маг увидел кольцо, и брови его поползли вверх от удивления. Также поражен был и Элронд.
– Откуда оно у тебя? – спросили они оба.
– Галадриэль дала мне его, – ответил Торонгил. – Она сказала, что если не будет другой возможности, я должен воспользоваться его силой.
– Возможно, ты прав! – воскликнул Гэндальф и открыл взорам присутствующих свое кольцо Нарья. – Сейчас именно такой момент. Элронд, сделай и ты то же самое.
Элронд не заставил просить себя дважды, и три кольца засверкали, затмевая своим светом даже пламя эльфийских факелов и костров. Затем опять, как в чертогах Лориэнского дворца, лучи трех колец собрались воедино и построились в треугольник. Затем в этом треугольники маг, воин и эльф явственно увидели Бильбо. Хоббит лежал в полной темноте, лицо его было перекошено болью и ужасом, ноги спутаны толстыми веревками, а руками он от кого-то отбивался, держа в них свой короткий эльфийский кинжал, который буквально сверкал голубым пламенем. Затем видение пропало, а лучи тонкими путеводными нитями устремились в лесную чащу.
Гэндальф, Элронд и Торонгил спрятали кольца, повернув их камнями внутрь, но лучи так и остались дрожать в воздухе и показывать направление.
Никто не стал ничего говорить, но все устремились в ту сторону, где несомненно должен был находиться хоббит. И так силен был всеобщий порыв, что деревья, которые всей массой вдруг преградили дорогу, очень быстро поредели и перестали представлять собой непроходимый бурелом.
Они бежали целый час. Ни разу не остановились, даже для того, чтобы перевести дыхание. Путеводные лучи исправно указывали направление. Наконец чаща поредела, но путь на многие мили был прегражден гигантской черной паутиной сверху до низу. Перед эльфами словно выросла непреодолимая стена из толстых густо переплетенных между собой веревок, крепких, словно стальная проволока. Три разноцветных луча ушли сквозь нее и затерялись вдалеке среди густых мохнатых и липких паучьих нитей. И когда эльфы стали рубить мерзкую паутину мечами и топориками, сотни крупных отвратительных и невероятно проворных пауков налетели на них со всех сторон…
Бильбо действительно сбежал из лагеря. Хотя за несколько минут до побега ни о чем подобном он даже не помышлял. Все получилось словно помимо его воли.
Сначала все было обыденно. Когда эльфы разожгли костры, он даже оживился и повеселел. Былые страхи отступили и улетучились. А вкусная еда и приятные напитки и вовсе приподняли ему настроение.
– И чего это я? – спросил сам себя Бильбо. – Чего зря волнуюсь? Чего боюсь? Разве за все свои приключения был ли я в такой безопасности, как сейчас? Столько народу меня окружают! Эльфы, Торонгил, Гэндальф. Да мне сейчас даже дракон не страшен!
Но про дракона Бильбо все же вспомнил зря. Почему-то при мысли о нем, ему сразу стало не по себе. Опять вернулся страх и прежние сомнения. Даже сытый желудок не радовал. Вновь засосало под ложечкой, как будто от голода. А с чего от голода? Разве он только что не поужинал славно преславно? И вина выпил целых два кубка. А в голове почему-то ясно, и нет той легкости во всем теле, какую дают хмельные напитки. Словно и не пил вовсе! Бильбо вдруг стало себя очень жалко. Так жалко, что хоть плачь. Что он и сделал. Две слезы выкатились из глаз Бильбо, повисли на поникшем носу, а потом свалились в жаркие угли костра и с шипением исчезли. От этого Бильбо почему-то стало еще горше.
– И что же это я такой несчастный-пренесчастный хоббит? – с болью в голосе воскликнул он. – Все хоббиты, как хоббиты, сидят себе в уютных норках, пьют после ужина чай, курят трубки, а я здесь, неизвестно где, на краю земли, среди чуждых мне существ, сижу, никому не нужный, и даже друзья со мной не разговаривают, словно меня и нет вовсе. Даже Гэндальф, тоже мне друг, называется. Как встретился с королями, да принцами, меня и замечать перестал. Словечком не перекинется. Конечно, кто я ему? Всего лишь хоббит. Ни эльф, и тем более не знатный принц или король. Замухрышка толстопузый. И ничего ему от меня не надо кроме Кольца.
