скамеек, понимая, что попал в ловушку. И из нее не было выхода. Фергюсону стало ещё хуже, когда он увидел Рут Подтяжки вблизи. Она была воистину огромного роста. При этом Господь наделил ее широкими плечами, узким тазом и крупными руками с выпирающими венами. Ещё больше ужасала бульдожья челюсть, выдвинутая вперёд. Сломанный нос, вдавленный в мясистое лицо, и кустистые брови, испещрённые мелкими белёсыми шрамами над глубоко посаженными глазами, завершали образ, который будет видеть маркиз до конца жизни в своей постели.
Маркиз остановился напротив нее и чуть не зарыдал, увидев, как из-под прозрачного батиста, прикрывающего декольте, торчат черные волосинки. Вопрос священника прозвучал, будто насмешка:
- Пришли ли вы сюда добровольно и свободно хотите заключить супружеский союз?
Фергюсон наткнулся на тяжелый, почти звериный взгляд невесты и срывающимся голосом произнес:
- Да, святой отец…
Глава 69
Когда новоиспечённая маркиза Фергюсон забиралась в экипаж, Леонел обратил внимание, какая у нее огромная нога. Господи, где она берет туфли на такую-то махину? Атласное чудовище размером с лодку было без каблуков. Ведь с ними леди Элайжа вообще стала бы походить на королевского гренадера.
Она уселась на сидение, расставив ноги, а маркиз устроился напротив, отчаянно желая, чтобы дорога к поместью его жены была бесконечной. Ведь там жена потребует от него исполнения супружеских обязанностей.
- Вы слишком молчаливы, ваше сиятельство, - произнесла леди Рут, и Фергюсон вздрогнул, услышав ее голос. Он был грубым, с неприятной хрипотцой, какая бывает у заядлых курильщиков. – Вас не радует наш союз?
- А почему он должен меня радовать? – огрызнулся маркиз. – Я не желал его! И вот что я вам скажу, леди Элайжа! В вашем поместье я не задержусь! У меня есть своя жизнь, которую я не намерен менять из-за сего… э-э-э… неприятного происшествия, как венчание с вами! Так что советую вам…
Он не договорил. Тяжелая туфля опустилась Фергюсону на ногу, и тот взвыл от боли. Рут Подтяжки наклонилась к нему, схватила за шею, сжимая ее с невероятной для женщины силой. Маркиз ощутил застарелый запах табака, въевшийся в пальцы супруги, и его охватил ужас.
- А теперь послушай, что я тебе скажу… - процедила леди Элайжа. – Теперь ты мой муж и будешь всегда рядом. Я выходила замуж не для того, чтобы моя постель была холодной. Но если ты станешь противиться мне, придется приструнить тебя.
Рука Рут опустилась к его штанам, и маркиз всхлипнул, чувствуя ее стальную хватку. И самым страшным было то, что это только начало…
***
Напавших на меня бандитов отправили на каторгу. Это, конечно, было справедливо, но мне бы хотелось, чтобы маркиз тоже понес наказание. Вместо этого пришла новость, что Фергюсон обвенчался.
- Ты это видел? – Торнтон протянул Лерою газету, в которой прочел объявление о бракосочетании маркиза Леонела Фергюсона с леди Рут Элайжа.
- Что? – глаза Лероя увеличились в размерах. Они с графом переглянулись и захохотали.
- Вы мне можете объяснить, что вас так развеселило? – мне была непонятна их реакция. – Вместо того, чтобы отправиться в тюрьму за свои преступления, маркиз наслаждается медовым месяцем?!
- Ну-у-у… я бы не спешил с таким утверждением… - Торнтон снова не сдержал смех. – Это очень кхм… своеобразная барышня…
- Я бы описал ее внешность как сбивающую с ног. Причем в прямом и в переносном смысле, - добавил Лерой. – Если честно, я предпочел бы тюрьму этому браку.
Но я все равно была недовольна. Жизнь, пусть и с неприятной женщиной, остается жизнью, полной радостей, удовольствий… Стоит только пожелать. Тем более маркиз такой человек, что наверняка отправит свою супругу куда-нибудь подальше, после чего вернется к привычному существованию. Это было единственной ложкой дегтя в моей налаживающейся жизни.
Пивоварню отремонтировали быстро. Граф приложил к этому максимум усилий. Испорченное оборудование заменили, и теперь можно было потихоньку налаживать производство. Охрана дежурила круглосуточно и имела при себе оружие на всякий случай. Кто знает, что может случиться? Больше рисковать я не собиралась.
Еще мне нужно было найти рабочих в пивоварню. Обучить их всему, наладить процесс и первое время следить за тем, чтобы технологии не нарушались.
Для стаута я сделала так называемый «шоколадный солод». Ячменный солод сушила, потом обжаривала до темно-коричневого цвета. Он приобретал запах обжаренного кофе, а когда остывал – аромат шоколада.
Пришли заказанные мною бочки: партия совершенно новых и партия бочек из-под виски, рома и бренди. Выдержанный в них стаут станет еще насыщеннее. Мне хотелось придумать запоминающееся название для своего бренда, но в голову ничего толкового не приходило. Как всегда, на помощь пришел Торнтон. Однажды он приехал рано утром и с порога заявил:
- Душа моя, я знаю, как станет называться твой товарный знак!
- И как же? – я с веселым интересом наблюдала за ним.
- Госпожа Медовой долины! – с гордостью произнес он. – А? Как тебе?!
- А что… Это звучит! – я представила бочки с пивом, на которых стоит клеймо моего бренда. – Госпожа Медовой долины… Торнтон, это восхитительно!
- Все для вас, леди, - граф шутливо поклонился. – Все должны знать, что столь чудесный напиток варит женщина! И моя супруга!
- Как это воспримут в обществе? – я прекрасно понимала, что мне придется побороться за место под солнцем. – Может, все-таки лучше не афишировать мою причастность к производству пива? Пусть думают, что это чисто твое дело.
- Нет. Я не согласен, - сразу же возразил Мортимер. – Почему ты должна скрывать свои таланты в угоду кому-то? Раньше я тоже скептически относился к подобным историям. Но сейчас я горд тем, что со мной рядом такая женщина. В конце концов, желание трудиться и что-то создавать не может быть чем-то постыдным. Просто мужчины бояться конкуренции, поэтому им легче, когда жены сидят дома за вышивкой и с детьми.
- В заботе о доме тоже нет ничего плохого, - я взяла его теплые руки в свои. – Дети – это счастье.
- Несомненно. Но каждый должен быть волен выбирать свою судьбу и то, чему посвятить свою жизнь, – Торнтон обнял меня. – Мне бы хотелось иметь много детей с вами, душа моя.
Я тоже хотела этого. Во мне многое изменилось, и сейчас я была совершенно новым человеком, имеющим другие приоритеты. Если бы отец знал меня такой, то наверное очень гордился… Как
