Акорабы должна понимать, что в отличие от прошлых войн с низкими на этой войне наш небесный дом вполне могут подбить: у противника теперь тоже есть каменные летающие башни и мощные коломёты, пробивающие наши акрабы насквозь.
Словом, понять её мотивацию сложно. То ли Лоуа превозмогала свои страхи, то ли вынуждена следовать предназначению, выбранном для неё старшими.
— Слушай и запоминай, — сказал я.
Лоуа обратила на меня деревянную маску.
— Вот куда мы полетим…
Пользуясь напоминаниями Внутреннего Голоса, я слово в слово пересказал погонщице координаты, которые ещё в Портовом Городе мне передал гонец от Экре Патунга: «Сначала лететь на полуденное Солнце три длинных перелёта, затем осмотреться и увидеть лес с жёлтыми деревьями. Миновав лес, повернуть влево в сторону захода солнца и лететь до тех пор, пока не появятся горы с пятью снежными вершинами и водопадом, низвергающимся с круглой скалы…» И далее в таком духе, с уточнениями для ночного полёта по звёздам и по направлению ветров.
Под «длинным перелётом» подразумевалось расстояние, которое летающая твердь покрывала за сутки. Большой перелёт — это когда Дивия неслась на максимальной скорости. Мне эта единица измерения ничего не говорила, мой Голос не тренирован на такие подсчёты, но ею часто оперировали погонщики, летавшие на большие расстояния.
Ориентиры в виде рек, озёр и прочих лесов предназначались для Внутреннего Взора и Голоса. Для меня эти координаты звучали смешно, будто договариваешься с таксистом в Абхазии. Но других методов навигации по миру дивианцы не изобрели. Да и зачем, если этот прекрасно работал?
✦ ✦ ✦
Я вышел на балкончик и, отыскав взглядом Инара, крикнул:
— Пора в Путь.
У причала собрались родственники уходящих на войну бойцов. Никто не рыдал, провожая детей — дивианцы уверены в своей неуязвимости. В войнах будущего крестьяне будут отправлять сыновей на очередную европейскую бойню, затеянную правителями, и будут робко надеяться, что хоть кому-то повезёт и они вернутся живыми. Дивианскому воину нужно постараться, чтобы погибнуть безвозвратно. Целители спасали почти всех.
Основная тяжесть потерь в небесном воинстве ложилась на менее славных и родовитых бойцов отрядов из простых или вассальных семей. Они чаще становились калеками. Представители славных родов Патунга, Кохуру, Поау и некоторых других умирали крайне редко. А после смерти сразу становились героями, а их изваяния устанавливались в родовом дворце.
Такое распределение потерь происходило не из-за злого умысла. Выходцы из знатных родов были сильнее и ценнее, часто занимая высокие посты в отрядах. А целители лечили по старшинству.
Когда перед Реоа встанет выбор между Инаром из славного рода Сарит и Миро из семьи ремесленников Каитапахи, она не задумается. Лишь приказ первого старшего мог изменить этот порядок ради важных для победы озарений.
Родители Инара желали сыну завалить врагов во славу Дивии и вернуться с почестями. А родители Миро плакали, нежно гладя сына по плечам — мама по правому, папа по левому.
Наконец, я увидел мою Нау с маленьким Ваеном на руках. Её сопровождали Нефтер и сиделка с монобровью, поднятой в режиме удивления. Она зачарованно смотрела на громадных молодых воинов. Пройдя мимо Миро, покраснела и споткнулась.
Я спрыгнул с балкона и подлетел к ним.
Глотая слёзы, Нау сказала:
— Ещё раз умоляю, милый муж, не умри.
— Неужели ты думаешь, что мне легко оставить тебя? — ухмыльнулся я, чтобы скрыть слёзы.
— Думаю, — всхлипнула Нау.
Нау ничего не знала о целительских приоритетах. Она выросла на ветроломе, где селились бесславные калеки, вернувшиеся с очередных поисков правды, на которых их старшие заработали славу, а они потеряли части тел.
— Первые старшие не умирают, — пообещал я.
На прощание я потрогал Ваена за пальчики, поражаясь, какие они маленькие и хрупкие. Я впервые по-настоящему понял боль дивианского народа, вынужденного хоронить детей чаще, чем отводить их в Дом Опыта.
— Ну… ты это самое, — неловко сказал я Ваену, — расти скорее, я научу тебя всему, что нужно славному воину.
— Выбор предназначения — личный выбор каждого, — сквозь зубы сказала Нау. — Может, он не будет воином.
— А кем? Танцором и пьяницей?
Нау пожала плечами:
— Мы не будем его принуждать. Кем захочет, тем и станет.
Я не согласен с Нау, но не стал спорить. Младенец внимательно смотрел на меня редкими для дивианцев голубыми глазами. И это странно, ведь голубые глаза были у Дениса Лаврова, а у Самирана — чёрные. Зато во всём остальном он походил на Самирана и свою мать, как там её… «Сыне-Джа-На’На’Не-На’Не-Чи», напомнил Внутренний Голос. Да, эта.
По лицу Нау покатились слёзы. Я неловко обнял её, погладил по спине и поспешно влетел в небесный дом.
— Скорее, скорее, — приказал Инар остальным.
Воины потянулись внутрь акраба.
— Миро, встань на закрытие, — дал указание Инар.
Миро Каитапахи втянул сходни и заветрел ручку закрывания ворот.
Я вышел на балкон, чтобы ещё раз взглянуть на Нау и Ваена. Никак не могу привыкнуть к глупому имени сына.
Нау держала его на вытянутых руках, как обезьяна львёнка в любимом мультике Дениса Лаврова.
В Портовый Город я улетал с радостью, с желанием увидеть что-то новое, совсем не думая об оставленных в Дивии Нау и сыне. А теперь больно от них отрываться. Неужели я повзрослел? И не только Самиран повзрослел, но и остатки Дениса Лаврова во мне? Даже вспомнил, что Виви Карехи, быть может, воспитывает сразу двоих моих детей… А я так и не проведал её.
Когда вернусь с войны, обязательно сделаю это.
28. Высшие в духоте и низкие в огне
Итак, небесный дом моего отряда покинул Дивию.
Первый день мы летели над водой, второй — над сушей. Мы мчались на предельной скорости, силовые жилы разогрелись и внутренности небесного дома превратились в летучую парилку.
Снова сказался недостаток инженерной мысли дивианцев — вентиляция в небесном доме не справлялась с многократно усиленным жаром энергетических жил и раскалённых гнёзд кристаллов.
«Телесная Крепость», конечно, защищала от перепадов температуры, с этим озарением мои бойцы могли бы сидеть и в открытом пламени. Но как все озарения, она не действовало бесконечно. Когда срок действия завершался бойцы снова страдали от жары. И ладно жара, но духота ещё хуже: мы по очереди припадали к узким окошкам, чтобы подышать холодным воздухом.
Кайфовали только новичок Кил и Нахав Сешт, стоявшие на балконах в карауле. Им холодно на ветру, они кутались в меховые
