— Извини, пап, я не понимаю, о чем ты.
— Помнишь, о чем мы говорили две минуты назад?
— Нет.
Он нахмурился и посмотрел на нас обоих по очереди. Затем на часы.
— Великий Шотландец! — воскликнул он. — Я, наверное, рановато. Черт побери эти хронографы!
Он постучал по циферблату и быстро исчез, не сказав больше ни слова.
— Это твой отец? — спросил Лондэн. — Мне казалось, ты говорила, будто он в бегах?
— Был. Есть. И будет. Сам знаешь.
— Душистый Горошек! — снова появился мой отец. — Удивлена?
— Можно и так сказать.
— Поздравляю вас обоих!
Я посмотрела на народ, который продолжал веселиться. Время не остановилось. Значит, Хроностража скоро будет здесь.
— Плевать на Двенадцатый, Четверг! — сказал он, угадав мои мысли, и взял у официанта бокал. — Я хотел повидаться с зятем.
Он повернулся к Лондэну, схватил его за руку и осторожно пожал.
— Ну, как ты, мальчик? Вазектомию делал?
— Да нет, — несколько обалдев, ответил Лондэн.
— А ноги тебе в регби не ломали?
— Нет.
— А лошадь тебя никуда не лягала?
— Нет.
— А крикетным мячом тебе по причиндалам не попадали?
— Нет!!!
— Хорошо. Тогда, значит, от этого недоразумения все-таки можно ждать внучат. Четверг пора бы и ощениться, вместо того чтобы носиться диким горным поросенком… — Он недоуменно примолк. — Вы как-то странно на меня смотрите.
— Да ты тут уже был, меньше минуты назад.
Он нахмурился и украдкой огляделся по сторонам.
— Если это был я, то, насколько я себя знаю, я бы спрятался где-нибудь поблизости. Ага, вот! Смотрите!
Он показал в угол сада, где в тени навеса над растениями в горшках затаилась какая-то фигура. Папочка сузил глаза и выстроил наиболее логичную цепочку событий.
— Так, посмотрим. Я, должно быть, предложил оказать тебе услугу, сделал это и вернулся — но слегка поторопился. Обычное дело в моей работе.
— О какой услуге я могла у тебя просить? — спросила я, все еще сбитая с толку, но крайне заинтригованная.
— Не знаю, — ответил папа. — Какой-то наболевший вопрос, который обсуждался много лет, но на который до сих пор нет ответа.
Я немного подумала.
— Может, об авторстве шекспировских пьес?
Он улыбнулся.
— Хороший вопрос. Посмотрю, что тут можно сделать. — Он допил коктейль. — Ладно, еще раз поздравляю вас, мне пора.
Он улыбнулся, пожелал нам счастья и исчез.
— Ты можешь объяснить, что тут творится? — спросил Лондэн, совершенно обалдевший не от самих событий, а от того, как они происходили.
— Не совсем.
— Я ушел, Душистый Горошек? — спросил мой папочка, выбравшись из своего укрытия.
— Да.
— Хорошо. Ладно, я узнал то, что ты хотела. Я сбегал в Лондон, в тыща шестьсот десятый год, и выяснил, что Шекспир — всего лишь актер, имеющий потенциально грозящий неприятностями левый заработок: поставляет товары в Стрэтфорд. Немудрено, что он делал все втихаря — ты бы и сама так поступила, верно?
Это было и правда любопытно.
— Так кто их написал? Марло? Бэкон?
— Нет. Тут небольшая проблемка. Понимаешь, никто об этих пьесах даже и не слышал, не то что писал!
Я не поняла.
— Что ты говоришь! Их что, нет?
— Именно так. Нету их. Никто их не писал — ни он, ни еще кто.
— Извините, — вмешался Лондэн, не желая больше слушать эту бредятину, — но мы всего шесть недель назад смотрели «Ричарда Третьего».
— Конечно, — сказал папа. — Век расшатался. Очевидно, надо что-то делать. Я захватил с собой полное собрание сочинений и в тысяча пятьсот девяносто втором году передал их актеру Шекспиру, чтобы он публиковал их по заданному графику. Я ответил на твой вопрос?
У меня мозги куда-то завернулись.
— Значит, их написал не Шекспир?
— Конечно нет! — согласился он. — Ни Марло, ни Оксфорд, ни де Вир, ни Бэкон, никто из остальных.
— Но это же невозможно! — воскликнул Лондэн.
— Напротив, — ответил отец. — На огромной космической шкале времени невероятное становится обычным. Вот поживете с мое, узнаете, что возможно абсолютно все. Век расшатался, и скверней всего, что я рожден восстановить его.
— Так это ты вставил? — поняла я.
Я-то всегда думала, что папочка «Гамлета» цитирует, а не Гамлет — папу!
Он улыбнулся.
— Немножко тщеславия. Надеюсь, ты простишь меня, Четверг? Да и кто узнает?
Мой отец посмотрел на пустой бокал, огляделся в поисках официанта и сказал:
— Лавуазье висит у меня на хвосте. Он поклялся, что возьмет меня, а он может. В конце концов, мы с ним были напарниками около семисот лет. Да, последний вопрос: как погиб герцог Веллингтон?
Я вспомнила, что однажды он у меня об этом уже спрашивал.
— Я же тебе говорила, пап, он умер в своей постели в тысяча восемьсот двадцать пятом году.
Папа улыбнулся и потер руки:
— Замечательная новость! А Нельсон?
— Убит французским снайпером при Трафальгаре.
— Да? Ладно, ничья. Итак, удачи вам обоим. Меня устроят и девочка, и мальчик — но лучше бы каждой твари по паре.
Он придвинулся поближе и понизил голос:
— Не знаю, когда вернусь в следующий раз, так что слушайте внимательно. Никогда не покупайте синих машин и плавательного бассейна, избегайте устриц и циркулярных пил и не приближайтесь к Оксфорду в две тысячи шестнадцатом году. Понятно?
— Да, но…
— Пип-пип-пип, время никого не ждет!
Он еще раз обнял меня, пожал руку Лондэну и исчез в толпе, прежде чем мы успели произнести хоть слово.
— Даже не пытайся понимать, — сказала я Лондэну, прикладывая палец к его губам. — Это та сфера деятельности ТИПА-Сети, о которой лучше не думать.
— Но если…
— Лондэн! — сурово сказала я. — Нет!
Безотказэн с Виктором тоже присутствовали на приеме. Безотказэн радовался за меня и легко смирился с тем, что я не поеду с ним в Огайо — ни в качестве жены, ни в качестве напарника. Ему официально предложили занять вакансию, но он отказался, объяснив, что в Суиндонском отделении литтективов стало очень весело и он еще раз вернется к вопросу перевода не раньше весны. Вместо него поехал Тумман.
