девушки едва ли успевали пересекаться друг с другом, пусть их и поселили в соседние комнаты на цокольном этаже. В одночасье на Риду свалились все коммуникации в поместье, а через пару недель саро Аврил, «выражая свое доверие», скинул на нее и часть инженерной работы на производстве. Каждый вечер девушка едва доползала до собственной постели, проклиная дороги и лестницы. Илинею же колдун таскал за собой везде и всюду, кроме того времени, когда под бдительным надзором колдуньи проводились какие-либо процедуры над Хисой. Надо отдать Аврилу должное — каким бы мерзким и двуличным он ни был, условия договора исполнял честно. По крайней мере, Рида хотела в это верить. Рида надеялась, что Илинея приглядывает за министром, хотя почти не представляла, чем занимается ее подруга. До сих пор у девушек не было ни одной возможности нормально поговорить.
Все, что оставалось инженерке, — это слухи и домыслы. Пусть в основном прислуга доносила до нее истории о том, что саро Аврил решил приударить за молоденькой колдуньей и что мальчишка — его внебрачный сын, иногда в этом навозе попадались настоящие бриллианты. Так первую неделю весь особняк жужжал, когда Аврил привез их с подругой. Съездил самолично, да еще и расположил не в «общежитиях» прислуги, а в комнатах, где до этого жили его приближенные! А ведь с исчезновения этих приближенных и суток не прошло! Гудел особняк по этому поводу недолго, но странность эта Риде запомнилась и улеглась где-то над подсознании, то и дело вызывая чувство тревоги.
Второй же «бриллиант» девушке был гораздо ближе. По крайней мере, он давал понять, почему же Аврил таскает за собой Илинею даже в Маджистериум. Особенно в Маджистериум. Последние пару недель управляющий с ключницей все судачили о каких-то общественниках, радостно вздыхая, что те перестали обивать пороги поместья, ведь от них столько грязи и шума! Однако сколько бы Рида не пыталась расспросить их или еще кого из прислуги, на нее лишь смотрели, как на дурочку, не знающую очевидных вещей. Впрочем, кухарки, благодарные за помощь, над девушкой все же смилостивились и рассказали, как уже несколько месяцев с господина Аврила не слезает группа общественных деятелей, обвиняющих его в ужасных вещах. О каких вещах шла речь, Рида прекрасно знала и, допущенная на производство, была готова подписаться если не под каждым словом, то под большей их частью. А вот чего она не знала, так это того, что общественников возглавляет сама Аделина Лион. И вот на этом моменте многое сходилось — затихла ее деятельность чуть ли ни с первой поездкой Илинеи в Маджестериум.
Впрочем, все это было лишь мыльным пузырем, догадками, основанными на слухах и домыслах, подтвердить или опровергнуть которые девушка пока не удосужилась. Каждый день подруги возвращались ближе к полуночи, измотанные поручениями, и, в лучшем случае, обменивались парой вялых фраз у дверей. И сегодняшний день мало отличался от предыдущих. Задания от Аврила кончились относительно быстро, а вот на кухне под задорное подбадривание кухарок и поварят Рида провозилась прилично и, с трудом добравшись до комнаты, рухнула на кровать, даже обуви не снявши. Лишь миска пирожков грела ей сердце.
Девушка прикрыла глаза, довольная собой в этот день, но через несколько минут, когда дрема начала подкрадываться к уработавшейся инженерке, она резко их распахнула. Смутное чувство тревоги быстро вытеснило собой все остальные. Неподвижно лежа на кровати, Рида осматривала комнату, но ничего подозрительно не увидела. Как всегда. Только тени будто бы стали плотнее. Рида моргнула, плотно зажмурившись, и даже эти мельчайшие отличия исчезли.
Как же надоело! Тревожность с головой накрыла девушку, едва экипаж министра пересек черту города, но Рида не обратила на это внимания. Все было предельно понятно — неприятный колдун, неприятное место, да и обстоятельства не радужные. Было бы страннее чувствовать легкость. Но с каждым днем все становилось только хуже, хотя объективно ничего не менялось. Кошмарные сны, с которыми Рида почти свыклась, внутри поместья стали словно ярче и реалистичнее, будто бы все происходит наяву, и ни одна ночь даже после самого тяжелого дня без них не обходилась. Впрочем, и они Риду не сильно бы волновали, однако потом начались галлюцинации и постоянно ощущение слежки, чужого взгляда за спиной. Движения теней, неясный шепот. Но самое жуткое — крики. Рида могла поклясться, что порой слышала крики из подвала, мольбы и стенания. Не отчетливо, а лишь на грани сознания. Однако стоило ей внимательно прислушаться, как все затихало. Пару раз она спрашивала служанок о странных звуках, но те лишь покрутили пальцем у виска. Как оказалось, немногие вообще знали про подвальные помещения. Вход в них находился в части дома, куда прислугу, в основном, не пускали, коридоры, предназначенные лишь для приближенных и доверенных лиц. Большинство прислуги не бывало даже в части цоколя, где жили девушки. А уж о каких-то криках эти люди тем более ничего не знали. Или очень хорошо претворялись.
В какой-то момент Рида даже начала думать, что сходит с ума, в очередной раз в упор глядя на подозрительно плотную тень в углу. И ведь даже поделиться не с кем! Илинея безумно занята, а мать… Хоть Аша и бывала в поместье регулярно, с Ридой они пересекались нечасто. Иногда казалось, что Аврил намеренно держит женщин подальше друг от друга, постоянно не вовремя отсылая Риду на производство. Еще оставались бабушка и брат, но первой решили вообще ничего об этом не говорить, ограничившись предельно общими фразами, а второй…
Рида повернула голову к небольшому письменному столу. В который раз она уже хотела взяться за перо и излить на бумагу все, что ее тревожило. Рассказать обо всех странностях, расписать каждое событие и отправить этот манускрипт Дориану лишь для того, чтобы он как следует встряхнул ее, вернул к реальности и сказал, что все это от усталости, что все хорошо. Но каждый раз она останавливалась, только потянувшись к перу. Впутывать Дориана не хотелось. Из всех Бренанов он единственный, кому пока удается жить нормальной жизнью. К тому же ощущение постоянной слежки наложило свой отпечаток — Рида откровенно опасалась, что ее опус может попасть не в те руки и Дориану придется туго. Так что вновь и вновь она отказывалась от этой идеи, продолжая удерживать все в себе.
Девушка осторожно потянулась в постели, с горечью слушая хруст суставов, когда в дверь постучали. Рида насторожилась. Ни с кем о встрече, тем более в столь поздний час, она не договаривалась. С другой стороны, недоброжелатель не
