Всех ожидает черная ночь и дорога к могиле[36].
Гораций. Оды, книга I, 28 Амара в одиночестве стоит в коридоре лупанария. Никто еще не проснулся. Она смотрит на знакомые закопченные стены, на картины над дверными проемами: на женщину в позе наездницы над кубикулой Виктории, на мужчину с двумя членами над кубикулой Бероники. На всех этих женщин на стенах, беспрерывно обслуживающих чужую похоть, даже когда настоящие шлюхи спят. Амара обхватывает себя руками, гадая, сколько еще ночей ей придется провести в этом месте, и думает об ожидающем ее пустом доме.
Она уверена, что Руфус скоро освободит ее. Должен освободить. Но даже если он не даст ей свободу, а только выкупит из лупанария, все равно принадлежать ему в тысячу раз лучше, чем Феликсу. Холодок страха возвращается, но она ожесточенно потирает плечи, словно пытаясь стряхнуть с себя тревогу.
Ее вырывает из раздумий шум удара, доносящийся из бывшей кубикулы Крессы.
Занавеска слегка колышется, раздуваемая порывистыми движениями Британники, и Амара сжимает в руках вонючую ткань.
— Это я, Амара, — тихо говорит она, прежде чем войти.
Британника не оборачивается. Амару уже не впервые поражает ее странность. Иноземка слишком высока для женщины, а ее рыжие волосы слишком коротки. Они настолько спутались, что девушки были вынуждены их отрезать. Британника настолько пренебрегает своей внешностью, что кажется почти уродиной, и все же Амара восхищается несомненной силой ее тела. При взгляде на нее все старания остальных девушек выглядеть соблазнительно кажутся жалкими.
Амара наблюдает за тем, как бледные руки ударяют воздух. Интересно, когда Британника в последний раз выходила из кубикулы, когда последний раз видела дневной свет. Она вспоминает обещание, данное Крессе.
— Тебе не помешает подышать свежим воздухом, — говорит Амара. — Давай вместе пройдемся до колодца.
Поначалу Британника не подает виду, что услышала ее, но Амара продолжает ждать, по опыту зная, что рано или поздно та всегда отзывается. Она смотрит, как Британника наносит удары, немного не доходящие до стены, при любом неосторожном движении рискуя сломать руку. Внезапно она останавливается, отыскивает среди постельных покрывал свой плащ, надевает его и поднимает с пола кувшин. Она склоняет голову набок и нетерпеливо смотрит на Амару, как бы говоря: «Чего ты ждешь?»
Амара берет стоящее у задней двери лупанария общее ведро, и они вместе выходят на улицу в тягостном молчании. Британника излучает враждебность, испепеляя взглядом каждого, кто осмеливается посмотреть в ее сторону. Кажется, она жаждет драки еще больше, чем Парис, и будет только рада, если кто-то из мужчин отважится к ней приблизиться.
Они подходят к колодцу. Возле него уже стоят двое мужчин — должно быть, рабы из разных домов, воспользовавшиеся возможностью поболтать. Амара терпеливо ждет, хотя они лишь преграждают ей путь, не выказывая ни малейшего намерения наполнить ведро. Наконец они, соизволив заметить девушек, отступают в сторону, но Амара чувствует на себе их взгляды. Она бы не удивилась, если они намеренно заставили ее ждать.
Амара молча подходит к каменному колодцу и с лязгом опускает в него ведро. Она начинает качать воду, остро ощущая близость стоящих к ней вплотную мужчин. Один из них кладет ладонь на ее зад и толкает.
— Тебе помочь?
На него бросается Британника. Амара с плеском роняет ведро. Британника держит мужчину за шиворот, словно пса, едва не отрывая его от земли. Он замахивается на нее кулаком, но она с силой выкручивает ему руку. Мужчина вскрикивает, и Британника улыбается. У нее не хватает переднего зуба, выбитого жестоким клиентом.
— Ладно, незачем так кипятиться! — кричит второй мужчина, подскакивая к ним. — Смотри. — Он показывает на Амару. — Никто ее не трогает!
