два месяца нам предстоят тренировки на полигоне, будем отлаживать взаимодействие. После сдачи зачетов мы будем причислены к одному из подразделения для стажировочной практики, — повторил Никлас услышанное недавно от Горчакова, и показал на стоящие под навесом буханки. — Нашей группе выделено два автомобиля. Поэтому, брат Павел, принимайте под себя Буцефала. Возьмите с собой в экипаж леди Александру фон Губер, Егора Тришкина и Альберта Вяземского, которого с этого момента мы будем именовать Студентом.
Никлас не стал озвучивать свой расчет на то, что военные таланты всей названной троицы — вернее, негативный эффект от их отсутствия, должен в случае чего если не компенсировать, то хотя бы нивелировать опыт монастырского наставника. Потом ему наедине скажет, когда появится минутка. Сам брат Павел, кстати, в этот момент едва заметно усмехнулся: похоже, что нить рассуждений Никласа и его мотивы он и сам прекрасно понял.
— Господа Войчех Мейер и Влоджимеш Крестовоздвиженский. Вы, как обладающие релевантным опытом, станете нашей ударной первой штурмовой парой, пока в составе экипажа Боливара, — показал Никлас на вторую машину.
Эта пара не вызывала у Никласа волнения в плане подготовки: оба знают, как стрелять и как себя вести, когда по ним стреляют. Другое дело, что военное дело они постигали в числе прочего на военной каторге… Поэтому Никлас решил пока, предварительно, разделить экипажи именно так как разделил, а дальше уже посмотреть по итогу первых дней тренировок.
— Влоджимеш, у вас длиннопроизносимое имя, это создает некоторые неудобства.
— Влад, Жим или Крест. На ваш выбор, пан Бергер.
Никлас поджал губы, чувствуя удовлетворение. Похоже, иеромонах Михаил был прав — баламут действительно в режиме «военного» времени существовал гораздо лучше, чем в «мирное». По крайней мере, Никлас на это надеялся на основании первого впечатления.
— Вы не возражаете, если мы будем именовать вас: «Долохов»?
— Никак нет, пан Бергер.
— Отлично…
Никлас осекся, потому что Альберт Вяземский вдруг шагнул вперед.
— Господин Бергер? Позволено ли мне будет сообщить, что я имею возражение по поводу именования меня «Студентом»?
— Господин Вяземский. Пока — до того момента как вы не подписали контракт, позволено. Но убедительно вас прошу уже сейчас перейти в режим беспрекословного подчинения, или у вас возникнут трудности, несопоставимые с ощущением здоровья, бодрости и хорошего настроения.
— Что, простите?
— Хочешь, я тебе сейчас мизинец сломаю? — неожиданно спросил Долохов у Вяземского.
Негромко спросил, но у Никласа был хороший слух, он услышал.
— Я… А…
— Альберт, вы только что получили сразу два предупреждения: первое и последнее. В строй вернитесь, — вежливо произнес Никлас. Вяземский все понял, рот закрыл и сделал шаг назад.
После около часа потратили на решение текущих вопросов. Инспектор Горчаков за все это время Никласу ничего не сказал, не подсказал и не посоветовал. Он уже вошел в рабочий режим контролера, а не полноценного специалиста группы Бергера, поэтому сейчас находился в режиме наблюдателя.
После того как разобрались с составом экипажей, загрузились в машины — чтобы не ходить пешком, проехали пару сотен метров до склада РАВ. Расшифровывалась аббревиатура как склад ракетно-артиллерийского вооружения, но ни ракет, ни артиллерии Никлас на складе ожидаемо не увидел.
У немногословного каптенармуса получили четыре ящика с оружием и четыре с патронами. Оружием оказались восемь карабинов СКС — в масле, со складов длительного хранения, и восемь дробовиков. Четыре из них были помповыми ружьями с пистолетной рукояткой, вполне привычного вида. Еще четыре удивили: короткие, при этом массивные и угловатые, практически прямоугольники — как лазерные бластеры в картинках комиксов, которые в Танжере популярны были. Причем по факту эти дробовики назывались КС-23, где буквы названия расшифровывались как «Карабин специальный». Никлас это в ведомости увидел, когда расписывался. Патроны для этих дробовиков Никласа тоже серьезно впечатлили — они были заметно больше привычного 12 калибра.
— На боевого слона, что ли? — негромко поинтересовался он. — Это же дробовик вроде, почему карабин? — это уже чуть громче спросил, повернувшись к Горчакову. Спросил и улыбнулся, когда услышал довольно предсказуемую реакцию:
— П-попроще вопрос, п-пожалуйста.
Вдруг, отвечая на вопрос, заговорил вернувшийся из глубин склада — куда ведомости уносил, каптенармус, который до этого момента не произнес ни единого лишнего слова.
— Карабин специальный он называется потому, что ствол у него нарезной. Ствол у него нарезной, потому что изначально эти дробовики делались из бракованных стволов авиационных пушек калибра 23 миллиметра. Слово «специальный» в названии подразумевает, что предназначено оружие для выполнения самых разных специальных задач. Под которые используются разные типы патронов: к примеру, патрон «Баррикада» со стальной пулей гарантированно останавливает автомобиль, разрушая двигатель. Патроны с резиновыми пулями «Привет» разной мощности предназначены для подавления беспорядков без намеренного применения смертельной силы. Как и патроны «Черемуха», которые содержат контейнеры со слезоточивым газом, а также свето-шумовые патроны «Звезда». Патроны «Барсик» с боевым отравляющим веществом, как правило используются в связке с картечными патронами «Мурзик», и применяются для уничтожения чумных крысиных стай.
— Буквы эм эр что означают? — поинтересовался Никлас у каптенармуса, показав на ящик с дробовиками МР-133.
— Не «эм эр», а «эм пэ». Это латинские буквы, означают: Механический Завод. Механик Плант, если по-русски.
— Это же российский дробовик?
— Да.
— А почему название на латинице?
— Моя должность зовется каптенармус, это слово производное от французского capitaine d’armes, оружейный мастер. Да и вот вы, господин корнет, тоже русский, а зовут вас Никлас. Да и у батюшки у вашего Андерсон фамилия, тоже и близко не славянская.
Отвечать Никлас даже не стал, только руками развел, признавая абсолютную неотразимость аргументации, на которую даже и ответить нечего было.
— Знаете моего отца? — чуть погодя все же спросил он, когда остальные уже вышли со склада.
— Кто ж его не знает из тех, кто в А-Зоне побывал, — пожал плечами каптенармус. При этом он кивнул Никласу — без улыбки, но этот кивок выглядел так, словно бы каптенармус говорил: «ты заходи, если что».
Когда загрузили ящики в джи-ваген — Никлас решил пока в него, теплее и комфортнее, долго искали обещанного корнетом Соколовым стрелкового инструктора. Нашли — в соседнем квартале на квартире-клубе за игрой в преферанс. Забрав, поехали на стрельбище — знакомиться с оружием, очищать от оружейной смазки после длительного хранения и приводить к нормальному бою.
Закончили далеко затемно, но время к ужину не подошло, просто темнело рано. Отправив Катрин, Александру и брата Павла подготавливать полагающиеся отдельной группе журналы — которых оказалось просто какое-то неимоверное количество, Никлас с остальными только сейчас занялся колесами буханок. Отдельной проблемой стала задача найти инструменты и домкраты. Те что были в машинах, Никлас сходу забраковал, не желая нести первые небоевые потери. В гараже нашли всего один нормальный домкрат, и
