И да, и нет, — признался Рокотов. — То, что со счетов уходили крупные суммы, подтверждает мою версию о том, что Стельников умер не естественной смертью, а был убит. Но ведь мы так и не знаем реального получателя средств, а он‑то как раз и может быть заказчиком. Вот если бы…
Ясно! — перебил Савелий, — будем стараться установить того самого загадочного получателя.
Знаешь, наставник, честно говоря, я совсем запутался. — Константина словно прорвало. — Такая мутная история: есть подозрительные трупы, какие‑то люди ни с того ни с сего бросают работу и полностью теряют память, как, к примеру, твой Синеоков…
Ну‑ка, ну‑ка, ты его нашел? — строго спросил Савелий.
Конечно, нашел, — гордо заявил Рокотов, — потому‑то и звонил тебе вчера…
Живого? Где? — спросил Савелий, он буквально горел нетерпением.
Ему хотелось доказать Широши, что его московские друзья чего‑то стоят, ко всему прочему он великолепно помнил, какую ценную информацию должен был доставить этот так не ко времени пропавший Синеоков.
Я нашел Антона Синеокова живым и здоровым в Ярославле.
Каким ветром его туда занесло?
А вот тут‑то и начинается самое интересное! — загадочно проговорил Рокотов. — Дело в том, что он ничего не помнил, даже фотографию своей любимой невесты не узнал, не помнил и про то, что в Вену должен был лететь: полная амнезия!
Как не помнил? — изумился Савелий.
Ну, вообще ничего, только как его зовут! — торжествующе заключил Константин.
Загадочное совпадение. У него тоже исчезли деньги со счетов? — спросил Бешеный.
Он, в отличие от своей будущей супруги, гол как сокол, но очень толковый и способный. Придумал какой‑то метод лечения, который помогает вернуть в спорт тех, от кого медицина отказалась.
Любопытно, — задумчиво заметил Савелий, — а теперь он вспомнил что‑то?
После того как я с ним крепко повозился, кое‑что стал вспоминать…
Что, и про Вену вспомнил?
А про Вену я его и не спрашивал…
Ну ладно, пока и не спрашивай…
Мне удалось частично вернуть ему память: фотография помогла, да и любовь, видно, сыграла большую роль. Радовались как дети! Представляешь, ему под сорок, ей под тридцать, и оба девственники!
С трудом верится…
Мне тоже.
Знаешь, приятель, мне кажется, что он должен быть под неусыпном контролем: если наш противник действует по накатанной схеме, то он вполне может проявиться!
Уже!
Что уже? Проявился? — встрепенулся Савелий.
Нет, это я уже за Синеоковым наладил постоянный контроль. Сначала предлагал им уехать за границу хотя бы на время, но они не смогли, к счастью… Так что крючок заброшен, остается ждать. Честно признаться, от того, что он вспомнил, для расследования толку чуть. Слушай, наставник, — бодряческий тон Рокотова сменился на просительный, — приезжай в Москву, пожалуйста, чувствую, что без тебя мне эту историю никак не распутать. Приедешь, а?
Савелий бросил взгляд на Широши, внимательно прислушивавшегося к разговору, и ответил:
Попробую приехать, но пойми, это не только от меня зависит…
Понимаю–понимаю, — согласился Рокотов, хотя ничего не понимал.
Ладно. Если соберусь, обязательно дам знать. Спасибо тебе за Синеокова!
Это тебе спасибо, что стельниковские счета обнаружил, — поспешил поблагодарить Константин, — жду тебя с нетерпением.
Как только, так сразу. Если что, звони в любое время дня и ночи… Думается мне, что у нас появился отличный шанс поймать за хвост эту мразь…
Дай‑то бог! — неуверенно прошептал Константин, а вслух спросил: — Ты не скис там на солнышке? — и пояснил свою озабоченность: — Голос какой‑то тусклый.
Есть немного… — со вздохом согласился Бешеный. — А тут еще просмотрел свежую видеозапись своего отпрыска, совсем тоскливо на душе стало…
Не унывай! Как говорит мой наставник: прорвемся, приятель!
Мухтар постарается… — отшутился Савелий своей излюбленной фразой, — удачи, братишка…
Спасибо…
По вашему разговору я понял, что Синеоков нашелся? — не проявляя никаких эмоций, спросил Широши.
Да. В настоящий момент мой приятель вернул его в Москву к невесте, о своей предполагаемой поездке в Вену и о том, что с ним случилось и как он очутился в Ярославле, ничего не помнит, — по–военному четко суммировал информацию, полученную от Рокотова, Бешеный.
Очень странно, — задумчиво протянул Широши, — не нравится мне эта история, равно как и непонятная смерть здоровяка Стельникова. Есть еще и третья история, которую я вам сейчас расскажу. Если все их рассматривать в одном контексте, похоже, в России опять что‑то большое и гнусное затевается…
А третья история как‑то связана с Синеоковым или Стельниковым? — выстраивая логическую схему, поинтересовался Савелий.
Внешне никак, но, возможно, за всеми тремя историями стоит один человек или одна и та же группа людей, а это очень опасно для России.
Так расскажите, что вам обо всем этом известно! — повелительно сказал Савелий.
Широши бросил на него цепкий взгляд и начал:
Один русский ученый–ядерщик из Новосибирска разработал технологию использования тория вместо урана на атомных электростанциях. Я сам не большой знаток технологических тонкостей, но смысл этого изобретения в том, что ториевый реактор способен работать без перезарядки от тридцати до пятидесяти лет. Однажды загруженное ядерное топливо заканчивается к тому времени, когда сама станция исчерпывает свои ресурсы. Нынешние же урановые реакторы пополняют Землю ядерными отходами каждые полтора–два года. И главное, если использовать торий, а не уран, в реакторах не образуется плутоний и иные трансурановые элементы. Представляете, какой прорыв в экологии можно совершить? — воскликнул Широши.
Савелий давно знал, что его соратник озабочен экологическими проблемами, но каким боком экология задевала истории Синеокова и Стельникова?
Вполне представляю, — произнес Савелий. — Так надо поскорее внедрять эту технологию, и дело с концом!
Я точно так же думал, когда впервые узнал об этом открытии. И стал искать встречи с изобретателем — готов был вложить крупную сумму в создание такой станции или в переоборудование старой. Наше сотрудничество было бы взаимовыгодным: у него патент и все права, а у меня финансирование. Вы же знаете, как я интересуюсь любыми новыми видами энергии?
Знаю–знаю, — поспешил ответить Савелий, без всякого удовольствия вспоминая свои приключения на острове Маис, где когда‑то располагалась секретная советская лаборатория. — Так вы договорились с этим ученым?
