успел, отдал богу душу. А как вы понимаете, государственная бюрократическая машина очень тяжеловесна и неповоротлива. Наследницей была объявлена я, затем стала императрицей. Но что за правительница, которая каждое новолуние оборачивается чудовищем и висит по три дня под потолком?
— Новолуние? — удивились мы в унисон.
— Новолуние — особенность арахнидов. Поэтому ваше оборотническое сообщество меня и не почуяло. Спасти меня может лишь истинная пара. И я его нашла. Только Сева, когда мы познакомились, уже стал законченным наркоманом, импотентом и не захотел связываться с паучихой. Я не знаю, какая у вас с ним связь, Анна. Но вполне возможно, что он объявил себя вашим истинным лишь для того, чтобы избежать брака со мной.
— Но Михаил Дворкович утверждал, что это было прописано в договоре. И отец промолчал, подтверждая тем молчанием истинность слов, — я недоверчиво покачала головой. Антон лишь сжал губы в тонкую линию.
— Милая моя, — рассмеялась императрица, — ты даже не представляешь, сколько мне лет. Единственным плюсом для оборотней-арахнидов является факт вечной молодости. Мы живы и веселы, пока кто-нибудь не прихлопнет нас тапкой, как ненужную живность в доме. И когда Сева родился, я уже правила государством. Я сразу почувствовала его и объявила Мише свою волю и желание выйти за него замуж. А он решил этим договором обезопасить своего ребёнка. Точнее мы вряд ли что узнаем, оба отца связаны кровной клятвой о молчании.
— А от нас вы что хотите? — поинтересовался муж. Потом решил, что вопрос выглядит несколько грубовато, и уже более мягко поинтересовался:
— Что мы можем для вас сделать?
— Для меня? — она театрально нахмурилась, почесала бровку пальчиком с крупным перстнем на нем. Перстни от оборота не разваливались. — Для меня вряд ли что. Я тупиковая ветвь династии. Не вышла замуж, не рожу ребёнка. Из Вити действительно выйдет гораздо лучший правитель. И он воспитает своего новорождённого сына так как надо.
Анна прикрыла глаза, вздохнула, затем резко их открыла, а мне показалось, что они сверкнули каким-то светом, словно из преисподней.
— Хотя, вы же можете отправить меня к Севе?
— Видите ли, я ещё только учусь. И смогу отправить вас лишь в точку, из которой пришла сама. Но там совсем другая страна, другие правила и законы. Иной строй. У нас искровцы победили. А Сева, скорее всего, сидит в тюрьме. Я, честно говоря, его туда преднамеренно отправила, чтобы он немного попытался слезть с наркоты.
— Тюрьма? Неплохо. А кем ты там была? Работала? — поинтересовалась Анна Константиновна.
— Да, я работала в полиции оперуполномоченным, сыщиком, по-вашему.
— Вот и отлично! — императрица хлопнула по коленям и встала, придерживая простыню одной рукой. — Ты мне дашь свои документы и одежду. Я смогу принять твой облик. Тем более, мы похожи. А с остальным я должна справиться.
— А зачем вы пугали меня во сне? — все же решила уточнить я.
— Ты же моя соперница по договору, которая должна увести моего любимого. И я про этот договор прекрасно знала. Сначала надеялась, что ты испугаешься и сбежишь обратно. Затем мечтала, что Антон не испугается и все же совершит с тобой магический брак. А вышло вон как!
Тут пришла камеристка и принесла Антону одежду. А ровно через три дня я провела Анну Константиновну на место убийства. Только в отличие от меня, она не знала, что совершил его Антон. А я с лёгким сердцем вернулась обратно уже навсегда.
Эпилог
После рождения нашего с Антоном сына прошло три года, прежде чем мне разрешили начать обучение. Честно говоря, я сама не очень-то и рвалась. Вышивкой я могла с лёгкостью исполнять любые мелкие пожелания Константина Антоновича Ягржемского. А большего мне было не нужно. Все мои любимые и близкие были здесь в этом мире, в этой России.
Родители мужа встретили моё появление замечательно.
— Анна, а как ты думаешь, разве мы можем не радоваться тому, что Тоша наконец-то встретил свою истинную пару и больше не оборачивается спонтанно в зверя каждое полнолуние? — широко улыбалась бабушка Мария Александровна, по совместительству моя свекровь, гладя по головке пока ещё единственного внука. Почему я говорю «пока»? Потому что на подходе уже второй. Но об этом никто не знает. Иначе мне не дадут сдать выпускной экзамен в академии и получить диплом. А правило «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек» действует и в этом мире. Будущей правительнице она, кажется, ни к чему, но все-таки лучше её иметь. Хотя бы для того, чтобы показывать своим детям в качестве доказательства, что их мать тоже училась и училась неплохо.
В ту Россию я один раз все же сходила в процессе обучения. Приехала в свою бывшую квартиру и с трепетом нажала звонок. В худшем случае извинюсь и скажу, что попала не туда. Антон, естественно, был со мной. Одной мне, похоже, переходить не дадут никогда.
Мы замерли в ожидании. Наконец раздались шаги, и повернулся замок. Двери распахнулись и на пороге появился Всеволод Дворкович. Мы застыли поражённые тем, как он возмужал и по-своему похорошел. Он был поражён не меньше нашего:
— Анна, Антон? — брови мужчины удивлённо поползли вверх. Затем он развернулся и громко крикнул в глубь квартиры:
— Анюта, посмотри, кто к нам приехал! — и через несколько секунд в коридор выбежала Анна Константиновна.
Она удивлённо посмотрела на нас, словно не верила в происходящее, всплеснула руками и воскликнула:
— Что же мы на пороге стоим! Проходите, пожалуйста!
И мы прошли. Квартира с моих времён изменилась не сильно. Первым бросились в глаза раскиданные игрушки.
— Простите, Миша недавно заснул! Я ещё убраться не успела. Мне на работу через час. У нас с сыном нянчится Сева. Он в декрет вышел. А деньги зарабатываю я, — бывшая императрица пожала плечами, словно извиняясь.
Она выглядела старше, чем была в том мире. Но при этом её глаза лучились счастьем, а оно красит любую женщину.
— А кем вы работаете? — спросила я, когда мы уже сидели за столом и пили чай из пакетиков. Как давно я его не пробовала!
— Так в отделе опером и
