и нервно прикоснулся к руке Рамиреса:
— Сеньор сержант…
— Что? — нетерпеливо оглянулся начальник.
Августин сглотнул:
— Сеньор, его обследует психиатр. Я… я думаю, коменданту не хотелось бы, чтобы он пострадал.
— Ты уверен? — нахмурился сержант. — Этот?
— Por cierto, sargento[54].
Рамирес выпятил губы, как ребенок, оставленный без сладкого, и недовольно кивнул:
— Ладно. — Он наклонился к Берни, и в лицо тому ударил резкий запах чеснока. — Считай это предупреждением. А ты, — он ткнул пальцем в сторону Винсенте, — берись за работу.
Сержант ушел, Родольфо зашагал следом. Августин поспешил за ними. На Берни он не взглянул.
В тот вечер, пока заключенные лежали на нарах и ждали команды тушить свет, Винсенте, проспавший бóльшую часть вечера, повернулся к другу.
— Тебе лучше? — спросил его Берни.
— По крайней мере, я отдохнул, — вздохнул адвокат; в тусклом свете свечи резче выделялись морщины, залегшие на его изможденном лице. — А ты?
Берни прикоснулся к длинному порезу на шее, который он промыл в надежде избежать заражения.
— Все будет хорошо.
— Что случилось сегодня утром? Почему они тебя отпустили?
— Не знаю. Весь день пытался сообразить.
О внезапном смягчении Рамиреса шептался весь лагерь. За ужином Эстабло с подозрением спросил его об этом.
— Августин сказал, что я под наблюдением психиатра, но психиатру дела нет, в каком я состоянии.
— Может, Августин хочет уложить тебя в постель?
— Я тоже так подумал, но это вряд ли. Он смотрит на меня по-другому.
— Кто-то следил за мной, когда мы вернулись, — тихо сказал Винсенте. — Я видел.
— Отец Эдуардо? Да, я тоже его заметил.
Ближе к концу перехода из карьера в лагерь Берни пришлось поддерживать своего друга-адвоката. Когда они пересекали двор, молодой священник вышел из учебного барака, остановился и провожал их взглядом, пока они тащились в свое жилище.
— Он меня приметил, — сказал Винсенте. — Я для него хорошая награда.
Глава 26
Контора Сэнди находилась на захудалой площади, где было полно дешевых лавок и небольших складов, увешанных рекламой превратившихся в дым акций. Моросил холодный дождь. Из-под навеса киоска на Гарри скорбно взирал старик, продавец газет. На другой стороне несколько мужчин выгружали из повозки какие-то коробки — эти поглядели на него с любопытством. Пока что, насколько он мог судить, хвоста за ним не было, но тем не менее он чувствовал себя предметом всеобщего внимания.
К косяку тяжелой некрашеной деревянной двери было приделано множество электрических звонков. На стальной табличке рядом с верхним было написано: «Нуэвас инициативас». Гарри нажал на него и стал ждать.
Сэнди позвонил ему в посольство:
— Прости, что задержался с ответом по поводу возможности вступить в дело… Мы можем встретиться у меня в конторе, а не в кафе? Мне нужно кое-что тебе показать. После к нам присоединится Барбара, и мы выпьем кофе.
В то утро Гарри встретился с Толхерстом и Хиллгартом в кабинете у первого. Хиллгарт пребывал в отличном настроении, его обычно хмурое лицо разгладилось и выглядело довольным.
— Может ли тут идти речь о золоте? — спросил он, и его глаза заблестели.
— Он был весьма уклончив в этом вопросе, — осторожно ответил Гарри.
Хиллгарт провел пальцем по стрелке на брюках и в раздумье сдвинул брови:
— Нам сообщили, что Франко ведет переговоры о поставках продовольствия с Аргентиной. А те захотят получить оплату, да, Толли?
— Да, сэр.
Хиллгарт кивнул и откинулся на спинку стула:
— Что бы Форсайт ни предлагал, думаю, вам следует проглотить наживку. — Он мягко рассмеялся. — Нет, не совсем так. Вы — это наживка, а он — рыба. О’кей, Толли. Деньги.
Толхерст раскрыт папку и с очень серьезным видом посмотрел на Гарри:
— Вам разрешено инвестировать до двух тысяч фунтов в любое законное предприятие, какое ни предложит Форсайт. Если он попросит больше, можете обратиться к нам. Деньги мы найдем, но вы должны показать Форсайту свою банковскую книжку, чтобы убедить в наличии у вас средств.
— Вот она.
Гарри подал капитану небольшую картонную книжечку. Хиллгарт внимательно ее изучил:
— Тут большая сумма.
— В двадцать один год я получил капитал, оставленный родителями. И мало трачу.
— Вам нужно немного пожить, — заметил Хиллгарт. — В вашем возрасте я управлял оловянными копями в Боливии, чего бы я не отдал тогда за пять тысяч фунтов.
— Очень удобно, что Бретт их не растратил, — сказал Толхерст. — Лондон не любит фальшивых банковских книжек.
Хиллгарт по-прежнему не отрывал от Гарри больших карих глаз. Тот слегка заерзал, вспомнив, что не рассказал им про Энрике. Это казалось каким-то глупым упрямством, но он смолчал. Кому хуже, оттого что он помог бедняге?
— Маэстре говорит, сердце его дочери разбито, вы не звонили ей после посещения Прадо, — сказал Хиллгарт.
— Честно говоря, я предпочел бы больше не встречаться с ней, — помявшись, ответил Гарри.
Капитан прикурил «Голд флейк», поглядывая на Гарри поверх огонька зажигалки:
— Прелестная маленькая сеньорита, я вам удивляюсь.
— Она совсем ребенок.
— Жаль. Могло быть полезно с точки зрения дипломатии.
Гарри не ответил. Он лгал Сэнди и Барбаре. Разве этого не достаточно? Стоило ли добавлять еще и Милагрос?
— Некоторые назвали бы вас идеальным агентом, Бретт, — задумчиво произнес Хиллгарт. — Неподкупным. Вы не гоняетесь за женщинами, не интересуетесь деньгами. Даже, кажется, почти не пьете.
— На днях мы пропустили пару стаканчиков, — весело вставил Толхерст.
— Большинство агентов падки на деньги. Они все чего-нибудь да хотят, пусть даже просто острых ощущений. Но вам и это, похоже, не нужно.
— Я работаю ради блага своей страны, — ответил Гарри; он понимал, что его слова звучат сухо и напыщенно, но ему было все равно. — Мне сказали, это поможет в войне. Так я по-прежнему могу служить.
Хиллгарт медленно кивнул:
— Ладно, верность — это хорошо. — Он немного подумал. — И на что вы готовы из верности?
Гарри помолчал, однако презрительный тон Хиллгарта разозлил его и придал смелости.
— Не знаю, сэр, смотря, что попросят.
Капитан снова кивнул:
— Но возможны ограничения?
— Зависит от того, что попросят, — повторил Гарри.
— А вот Форсайта едва ли что-нибудь сдерживает. Как по-вашему?
— Сэнди показывает вам только то, что хочет показать. На самом деле я не могу оценить, на что он способен. — Гарри сделал паузу. — Во всех отношениях.
«Как и вы», — подумал он.
— Ну, это мы увидим. — Хиллгарт откинулся назад. — По поводу сегодняшней встречи… Узнайте, что он предлагает, обещайте вступить в дело и доложите обо всем мне.
— Но не бросайтесь с головой, Гарри, — добавил Толхерст. — Изобразите сомнения, беспокойство за деньги. Скажите, что вам нужно узнать все в подробностях, прежде чем вы решитесь.
— Да, — согласился Хиллгарт. — Держитесь такой линии, больше узнаете.
Дверь открыла полная женщина лет за пятьдесят, с
