Книга Леди Арт - Дарья Кей

старые раны уже давно не заживали, и он постоянно расковыривал только наросшую корочку. Но если у него ничего не болело, это казалось неправильным. Будто он переставал существовать. И сейчас, когда тело грозилось полностью застыть, потеряв чувствительность и связь с сознанием, только эти болезненные импульсы помогали держаться.

Снова загрохотало. Орел вдохнул запах дивана — как пыль, смешавшаяся с землёй и ещё чем-то неприятным, но непонятным, наверно, так пахла старость — и опять застонал. Он кое-как согнул руки, упёрся ими в диван и попытался перевернуться. Вышло только перекатиться на бок и удобнее согнуть ноги.

— Харон, мать твою! — прокричал он.

В этот раз загремела ударившаяся о стену дверь.

— Что такое?

Из-за стены, до сих пор непокрашенной после нападения человека в чёрном, выглянул Харон. По его лицу было видно: он ничего не понимал, и Орел закатил глаза.

— Переверни меня по-человечески, а?

— А-а! — протянул Харон и протопал к Орелу.

— А лучше, — вдруг сказал тот, — отодвинь диван. Там четвертак, которому лет пятьсот. Я выудил его из Потока. Он должен стоить состояние.

Харон остановился, почесал затылок, пытаясь понять, что лучше сделать, и в итоге решился: поднял диван, будто тот ничего не весил, вместе с Орелом и отнёс их обоих — под ругательства и мольбы сначала опустить, а потом хотя бы не трясти диван — в центр комнаты. Орел с абсолютно дикими глазами цеплялся за подушки дивана. Пальцы окаменели и не хотели разжиматься. И если бы не Харон, схвативший его за плечо и перевернувший, будто он был не человеком, а игрушкой, Орел не знал, сколько бы ещё так пролежал.

— Доволен? — расплылся в улыбке Харон.

— Да пошёл ты, — надулся Орел.

Харон рассмеялся и потрепал друга по волосам. Тот вжал голову в плечи, раздражённо сдувая упавшую на глаза чёлку. Харон попытался помочь её убрать, но Орел неловко уклонился и едва не упал на бок.

И тут что-то ударило в стекло. Орел вздрогнул.

— Он что, решил теперь кидаться камнями? Рассыпающихся бумажек стало мало?

Харон пожал плечами и медленно пошёл к окну.

— Ого! — воскликнул он, и Орел пожалел, что не может повернуться: шею тоже заклинило.

— Что там? — спросил он, нетерпеливо ёрзая на месте.

— Почта! — заявил Харон.

— Было бы чему радоваться… И что он пишет? Что теперь мы ему ещё и денег должны?

— А это не он.

Харон упал рядом с Орелом на диван, и на его большой ладони сидела бумажная птица.

— Да ну, — прошептал Орел и поднял глаза на Харона. — Быть не может…

После их ссоры в лесу Анна ничего на бумаге не присылала. Она вообще не писала, да и он тоже не писал и не звонил, пока не стали приходить чёрные письма. И вроде бы за последние недели их отношения потеплели, но бумажных птиц он не ожидал. Они были чем-то слишком домашним, даже немного детским.

— Что там? Это что-то важное?

С мышц медленно спадало оцепенение, Орел потянулся к бумаге, но руки тряслись, пальцы не слушались, и Харон развернул птицу сам. И на ней было всего два слова: «встретьте меня».

— Вау, — выдохнул Харон.

Они с Орелом переглянулись и одновременно кивнули. Им не нужны были уточнения, чтобы понять, куда идти. Им не нужно было совещаться, чтобы твёрдо решить: они пойдут несмотря ни на что.

* * *

Анна сидела на земле, привалившись к деревянным балкам забора. Когда зашуршали шаги, она нехотя открыла глаза и повернулась на звук.

— Хэй, Анка! — поздоровался Орел.

— Ты как? — спросил Харон.

Анна молчала. Медленно встала, подобрала сумку и прикусила губу в нерешительности. Надо было что-то сказать, но слова не шли, горло сдавливал ком, и она просто глядела себе под ноги.

— Э-эй, ты чего? — Орел шагнул ближе. — Анка?

Она подняла глаза. Красные, мокрые и полные слёз. Смотрела на него долго, напряжённо, и Орелу стало не по себе. Он хотел было отступить, но она вдруг бросилась к нему на грудь и обняла за шею.

— Анка? — Орел растерялся. — Ты чего, плачешь?

Её тело тряслось, она шмыгала носом прямо ему в ухо.

— Харон! — взвопил Орел. — Она плачет?! Харон, что делать с плачущими женщинами?!

Но он её не оттолкнул. Наоборот, приобнял и немного неловко, постоянно путаясь в кудрявых волосах, гладил по спине. Анна прошептала: «Идиот», всхлипнула и через его плечо встретилась взглядом со смущённым Хароном. Она грустно улыбнулась ему и отпустила Орела, вытирая глаза.

— Ну что, — гнусаво спросила она, — не рады мне?

— Вот это неблагодарность! — возмутился Орел, тыча за забор. — Я ради неё реку останавливаю, чтобы перейти сюда без моста, а она такая: «Ви што, ни рады?»

Он взглянул на Харона, ища поддержки, но ни он, ни Анна не улыбнулись его кривляниям. Харон осуждающе покачал головой.

— Рады мы тебе, — буркнул Орел. — Если б не были рады, нас бы здесь не было. Что случилось?

Он поднял на неё хмурый подозрительный взгляд.

Анна сначала растерялась, не зная, что сказать. Посмотрела на брата, на замок, на сумку… И вытерла глаза ещё раз.

— Я просто… — Она покачала головой, и голос её дрогнул. — Я просто больше не могу. Всё так сложно, и страшно, и… Он сделал свой выбор, — она вздохнула, — я сделала свой. Больше я ничего не могу…

Орел обернулся к Харону и опустил глаза. Когда-то они обсуждали вероятность того, что Анна вернётся. Сбежит от своего принца, поймёт, что та жизнь не для неё, и он, Орел, будет счастлив. Он будет подкалывать её, повторять «ну я же говорил!» и получать бесконечное удовольствие от того, как она дует губы, закатывает глаза и злится на него за то, что он, такой молодец, настоящий старший брат, был прав!

Только вот она здесь. Его предсказание сбылось. А он совсем не счастлив.

— Эй! — вдруг воскликнула Анна, пытаясь придать голосу бодрость. — Вы-то чего раскисли? Я в… — Она передёрнула плечами. — В порядке. Уже завтра всё начнётся заново. Мы будем далеко, и никакой человек в чёрном нас не достанет. Мы сделаем то, чего всегда хотели.

— Ты хотела, — заметил Орел, но Харон одёрнул его:

— Мы.

Анна посмотрела на него с благодарностью.

— У меня здесь, — она потрясла сумкой, — то, что нам поможет.

Орел заинтересованно прислушался к приглушённому звяканью и, подкравшись, как охотник к дичи, заглянул в сумку. Его глаза, казалось, полезли на лоб. Раскрыв рот, он качал головой, и ни слова не вылетало из горла. Харон тоже заглянул внутрь, и его круглое лицо вытянулось.

— Окей, — наконец выдавил Орел. — Неплохо.