всё же прагматичное. Им нет никакого резона следовать за нами в отдалении, чтобы встретить неизбежную погоню.
Поэтому я уверенно отверг подобное предположение.
- Отступники? - предложил свой вариант Иберик.
Здесь я не знал как прокомментировать. Хотелось бы верить, конечно. Да не факт...
- Уходим. Немедленно!
За всех всё решил Феилин. Копыта лошадей вновь были обвязаны тряпьём, поклажа брошена на спины, а беглецы двинулись пешим ходом.
***
Звуки схватки преследовали нас недолго. Они уверенно отдалялись, как и мы от них. И чем светлее становилось в этом густом лесу, тем плотнее нас обволакивала тишина.
Целый день мы пробирались сквозь лес, ведя на поводу упирающихся и недовольных лошадей. Каждый из нас часто оглядывался, опасаясь наихудшего. Но преследователи не появлялись. Лишь шелест крон сопровождал наше движение. Да крики незнакомых птиц, заставлявшие Феилина - знатока природы - озадаченно хмуриться.
Единственный привал мы устроили, когда день переступил экватор. Да и то по уважительной причине, а не по прихоти уставших слабаков: Феилину потребовалось сориентироваться. И он полез на дерево.
В этом моменте он был так же ловок, как неуклюж в жизни за каменными стенами. В городе он чувствовал себя растерянным, а на природе ориентировался едва ли хуже Тарзана.
Но когда он сполз по стволу вниз, улыбка на его лице растянулась до ушей: как он сказал в последствии, мы на верном пути. То есть хоть и отклонились значительно, всё же он смог рассмотреть широкое русло реки. И это была совсем не та торопливая река, которую мы пересекли. Мы точно не сделали круг.
Так что мы немного сменили направление и до самого заката шли без устали. Шум схватки затих, в округе не было ни души, а настроение значительно поднялось.
На ночь мы расположились у огромного дуба. Демаскировать себя огнём нам было строжайше запрещено, а потому мы опять питались всухомятку. Да и это, в принципе, было неплохо. Ведь могло так статься, что и питаться нам бы пришлось сухостоем и листьями из-под ног, если бы мы не позаботились о еде заранее.
На страже опять стал я. Но в этот раз остальные мужики настаивали, чтобы я не брал на себя самое сложное, а разделил участь с ними. И я, через пару часов по моим прикидкам, разбудил Феилина. Расположился на его месте, и почти сразу почувствовал, как на грудь легла рука - Мириам, немного стесняясь, придвинулась ближе и опустила голову на моё плечо. Наверное, она чувствовала себя неловко. И даже ни слова не сказала, пока обустраивалась. Но взгляд в темноте я всё же рассмотрел. И этот взгляд был весьма красноречив.
***
Утром я чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Отвратительное чувство недосыпания, с которым я постоянно боролся, покинуло меня. Мы быстро собрались, получив заверения стоявшего на страже Иберика, что ночь прошла тихо, и двинули вслед за Феилином. Тот утверждал, что сегодня к вечеру мы должны достигнуть реки. А там, если Фласэз будет добр, и деревня окажется.
Но выбранный им маршрут почему-то оказался совсем непростым: плотный кустарник блокировал путь, стоило лишь лечь на правильный курс. Приходилось петлять, смотреть на терявшееся в кронах солнце, и ориентироваться по крикам неизвестных птиц.
- Вода, наверное, близко, - говорил Феилин. - Иначе откуда в сухом лесу водолюбивые кусты. Словно высажены нарочно... Вон, туда. Левее. Вон тропинка. Там можем пройти.
- Нет, погоди, - его остановил именно я. Странное ощущение заставило меня сжать плечо следопыта. Мне казалось, что меня сейчас стошнит - ком в горле застрял, головокружение началось. И в груди как-то странно ёкнуло. - Постойте тут.
Я всучил Терезину вожжи, обошёл спешившихся Мириам и Феилина, успокаивающе похлопал лошадку по крупу и обогнал её. Тропинка впереди терялась среди густых деревьев. Кустарник по правую и левую руку был столь плотным, что если его весь вырубить, можно построить новое Чудо Астризии. И шёл он вдоль дороги, словно знаменитые французские живые изгороди.
Я ничего не услышал. Клянусь, я почувствовал.
Палец левой руки сам по себе прикоснулся к метке, отвечавшей за активацию энергетического щита. Но грамотно выставить перед собой руку я не успел: в левое плечо, практически у самой ключицы, что-то ударило. Укололо знакомо. Будто я вернулся к той проплешине на возвышенности, где двум братцам - Бриону и Имхаду - не повезло напасть на меня.
Не скажу, что боль была адской, но она была. Меня больше испугал шок неожиданности.
Но всё же щитом я успел вовремя прикрыться: последующие стрелы - штук пять, не меньше, - ударили в оранжевое силовое поле и брызнули оплавленным фейерверком.
- Засада! - услышал я вопль Феилина. И даже успел заметить, лишь немного покосив глазами, как он ныряет под защиту дерева и увлекает за собой Мириам, а его лошадка, издав предсмертный вопль, заваливается на бок.
Что дальше происходило за моей спиной, я не заметил.
Щит я выставил правильно. И выставил вовремя. Но всё же щит не закрывал аниранскую тушку полностью. Он оставлял для врага возможности. И незаметный враг этими возможностями воспользовался: одна из стрел следующего залпа нашла лазейку и пробила аниранское бедро.
В этот раз я на боль обратил внимание. Даже слишком.
- Су-ка-а-а-а! - заорал я, припав на одну ногу. И вопли эти - а может, и боль - разбудили спящего внутри зверя. - Кто посмел поднять руку на анирана!? - заорал я не своими голосом. Щит, отбивший рой стрел, плясал в моей руке, обезглавливая кусты и тонкие деревца. - Кто осмелился, рабы, напасть!? Кто хочет сгореть в огне небесного пламени!
Боль, неожиданность атаки, невидимость подлого противника разозлили меня. Кулаки вновь сжались сами по себе, активируя все метки сразу. И я, похожий на фантастическое чудовище из детских сказок, попёр напролом.
Я кружил на месте, я наскакивал на кусты, заглядывал за деревья. И рубил всё подряд. Тлеющие ветки и тлеющие листья окружали меня. Почерневшие стволы с жутким хрустом заваливались. А мгновенно появившийся дым и пламя, лизавшее древесину, окружало, словно самый верный союзник.
