Книга Повороты судьбы - Кристина Французова

Лилька поднимает на меня такой взгляд, что я невольно вздрогнула, а по позвоночнику змейкой заскользил противный холодок. Я узнаю этот взгляд, не раз видела его в зеркале. Она что-то решила. Сама для себя решила. И теперь никакие доводы разумные и не очень не остановят её. Семейное ослиное упрямство пробудилось в младшей из нас в полную силу.

— У ребёнка есть только мать. Возможно, будут бабушка и тётя, но отца нет. Это мой ребёнок, только мой и больше ничей, — твёрдо отчеканила Лиля. Обводя нас с матерью непримиримым взглядом.

«Вот дура», — подумала я с тяжким вдохом. Уже примерно представляя, чем это семейное событие обернётся для меня.

— Ты хоть понимаешь, на что обрекаешь себя и ребёнка преднамеренно отказываясь от отца? — предпринимаю попытку образумить упрямую сестру, заранее предвидя всю бесполезность.

— Да, я всё понимаю. У меня было время подумать.

— Интересно, что же ты надумала? Ты работаешь всего лишь секретаршей, у тебя нет высшего образования и, насколько я понимаю, ты не собираешься его поучать в будущем. Значит, карьеры тебе не видать, как и нормальной зарплаты. Половину беременности пока живот не большой ты вполне сможешь отработать без хлопот, лишь бы твоё начальство согласилось отпускать тебя на бесконечные анализы. Но затем ты начнёшь отекать, опухать, заболит спина и много чего ещё, вон у мамы спроси, она всё-таки двоих родила. Мне-то откуда знать подробности, — намеренно жалю побольнее то ли себя, то ли мать с Лилькой.

— Жанна, прекрати, — огрызнулась сестрица, — я всё понимаю, ненамного глупее тебя.

Я на это лишь презрительно фыркаю. Ну конечно, переспать с женихом сестры высшая степень ума.

— Мне глубоко плевать, кто отец твоего ребёнка, есть ли он вообще или у тебя «непорочное зачатие», — продолжаю бесстрастным голосом высказывать своё мнение. Но внутренние органы скручены в один большой узел от страха, что отцом вполне себе может оказаться и Игорь! Но я моментально запрещаю себе думать об этом, сейчас не время. — Я беспокоюсь лишь об одном, что после рождения ребёнка ты и малыш повиснете на шее у нашей с тобой матери.

Смотрю на мать: — Прости мама за следующие слова. — Оборачиваюсь к Лиле и продолжаю: — Она уже не девочка давно и с годами, к сожалению, не молодеет. Подумай, на кого взваливаешь своё бремя, выгораживая бестолкового папашу. Нам-то с матерью могла бы открыть сию страшную тайну, — увещеваю дурёху. — От себя могу пообещать, — вновь бросаю короткий взгляд на мать, — и думаю, что мама солидарна со мной, что без твоего согласия мы никому ничего не расскажем.

Но Лиля в ответ упрямо мотает головой: — Это была случайность.

От её слов моё нутро вспыхивает горящим факелом облитым маслом. Случайная связь, это она про Игоря? Сердечный стук отдаёт в ушах. Пульс и давление подскочили, виски пульсируют.

— Нет Жанна, не та случайность, о которой ты подумала, — Лилька краснеет и опускает глаза. Неужели мерзавке стыдно? Да быть такого не может!

— И какая же это случайность? — пытаюсь сохранить невозмутимость, но яд в моём голосе не услышит только глухой.

— Я его почти не знаю, мы недавно познакомились, — тихо бормочет себе под нос сестра.

— То есть это точно не Сергей? — жаль, я очень сильно надеялась именно на такую вероятность.

— Нет, не Сергей, — мама охает и, обхватив голову руками, качается из стороны в сторону. Да мамочка, смотри на свою доченьку, которая не прочь покувыркаться не только с женихом сестры, но и ещё не пойми с кем. «Прекрати Жанна. Это жестоко с твоей стороны. Нельзя радоваться чужим бедам и разочарованиям», — вовремя осадила сама себя. Тряхнула головой, сделала несколько глубоких вдохов, приводя нервы в порядок. Верно, это не моё дело.

— Ну, хорошо. С вами девушки всё ясно, заканчивайте без меня. Мне пора, — поднимаюсь из-за стола, пора валить отсюда по-быстрому пока мои нервы без меня не свинтили в закат.

— Жанна, а как же…, - мама виновато смотрит на меня, но развивать свою мысль не торопится, и я ей не помощник.

— Мои советы тут очевидно никого не интересуют, — намеренно грублю, хочу уйти из этой квартиры, чем быстрее, тем лучше. — Чем ещё я могу помочь? Взять на себя материальную часть по уходу за беременной и новорождённым? Увольте, я пас. И причина вам обеим прекрасно известна. Вы большие девочки, справитесь без меня. А мне пора, не провожайте.

Буквально вылетаю в прихожую, обуваюсь, хватаю все свои вещи, и, не надевая, выскакиваю в подъезд. Квартирная дверь за моей спиной оглушительно хлопает. Я морщусь, не хотела хлопать дверью, случайно вышло… сквозняк, наверное.

Прежде чем ехать домой, прошла пешком по знакомому с детства скверу. Проветрила мозги и немного успокоила нервы. Всё что я вынесла из этого неприятного для меня разговора — Игорь не отец будущего малыша. Потому как окажись такое правдой, то сердечный приступ был мне гарантирован. После такого даже всепрощающая Жанна не выжила бы. За Лильку я не беспокоилась, с её хваткой она не пропадёт. Это не то, что я — доверчивая дурёха в её годы. Сестрица же кусок для себя всегда отхватить успеет. А вот мать было немного жаль. У нас с ней отношения испортились, теперь ещё и Лилька в подоле принесла, а расхлёбывать матери придётся. Но я решительно отмахнулась от жалости. Помогать я им материально обязательно буду (я хоть и стерва, но не конченая, скорее начинающая). Но помощь моя будет ради матери, а не ради подлой сестрицы.

Жизнь потянулась своим чередом. Хвала Святым никаких сюрпризов больше не было. Игорь делал полудохлые попытки к примирению, но я тут же внесла его номер в «чёрный список». В надежде, что парень правильно расценит мой посыл и отстанет со своими глупыми извинениями.

Но по ночам я загибалась. Выла в подушку! Как ни старалась, но не могла уничтожить свои чувства к нему. Изо дня в день продолжала жить в сумасшедшем вареве из любви, ненависти, презрения и тоски. Работа — наше всё. Приговаривала я, просыпаясь, каждое утро и перед тем как заснуть. Только теперь работа была не удовольствием, а необходимостью короткого забытья.

Лилька постепенно округлялась, животик рос. Я сама не ожидала от себя, но растущий сестрицын пузожитель будто примирил меня с родными. Протянулся тонким хрупким мостиком между нами тремя. И я вдруг