— Моник, Жанна была не просто служанкой, — сказала Саманта. — Она была наперсницей Коко и знала все секреты… Слышала и видела абсолютно все.
— Какие секреты? — прищурилась Софи, глядя на американку сквозь сигаретный дым.
— Откуда мне знать? — Та пожала плечами. — Их было множество. Думаешь, почему столько писателей бросили работать над ее биографией? На обложках большинства книг пишут «Записано со слов…». В случае с мадемуазель надо было бы писать «Записано с вранья…».
— Она врала? — спросила Моник.
— Шутишь? — засмеялась Саманта. — Даты, имена и факты менялись каждый раз, когда Шанель рассказывала о своей жизни.
— Но зачем она это делала? — настаивала швея.
— А зачем женщины умалчивают о прошлом? — сказала американка. — Значит, ей было что скрывать.
— Но, — нахмурилась Моник, — Коко столького добилась…
— Да уж, загадка, — кивнула Саманта.
Дамы заказали себе еще напитки. Никто не заметил, что Софи глубоко задумалась.
«Жанна слышала и видела абсолютно все». Слова эхом раздавались в мыслях молодой мамы. Она смотрела в бокал. Служанка! Почему она раньше о ней не думала?
— Какой выбрать? — спросила Саманта Клауса, держа в руках два костюма от Шанель: розовый и нежно-голубой.
— Ни тот ни этот, — ответил мужчина. — Черный.
Девушка состроила недовольную рожицу и повесила их обратно в гардероб.
— Наверное, ты прав.
Де Кузмин пригласил Саманту, Моник и Софи в свой офис обсудить ситуацию и планы на будущее.
Знаменательная встреча была назначена на десять часов. Дамы нарядились в лучшую одежду. Саманта взяла из бутика напрокат красный костюм и попросила Клауса составить компанию.
В следующий понедельник небольшая группа репортеров и фотографов собралась возле главного входа в «Шанель».
— А они что здесь делают? — шепотом спросила Софи у Саманты.
Девушка улыбнулась и взяла Клауса под руку.
— Ждут материал для новостей: «Кто унаследует лучший модный дом планеты?»
— Ты проболталась? — Модель остановилась. — Боже, как глупо! Я думала, мы сошлись на том, что никто ничего не унаследует.
— Может, да, а может, нет. — Американка покачала головой. — Но я верю, что Шанель могла оставить мне дом или, по крайней мере, удобное кресло за столом совета директоров. Я связывалась со старушкой по спиритической доске, и она почти сказала мне это. Кого ты хочешь обмануть? Ты жаждешь того же для себя. И она тоже!
Девушка указала на Моник.
— Саманта, ты ошибаешься, — возразила швея. — Мне ничего не нужно. Я ничего не жду.
— Это бред! — засмеялась Софи. — Ты, наверное, переела волшебных грибов. Клаус, чем ты ее кормишь?
— Положительными эмоциями, — прогремел немец. — Она просто очень нервничает.
Саманта задрала нос повыше и, опираясь на руку жениха, прошествовала мимо фотографов.
— Если подождете часок, возможно, заполучите сенсацию, — пообещала она толпе, входя в здание.
— Ему туда нельзя. — Изящный рукав от «Шанель» преградил Клаусу дорогу в кабинет де Кузмина.
Саманта прищурилась, глядя на высокомерную секретаршу Эдуара, которая никогда ей не нравилась.
— Klaus est mon partenaire, — объяснила она. — Mon amant! Mon amour![116]
— У меня в списке только вы трое.
— Господи! Хуже, чем в «Режин»! — взорвалась американка. — Подожди в кафе внизу.
Она поцеловала Клауса и прошептала:
— Когда увидимся в следующий раз, возможно, я буду стоить миллиард баксов.
Фотограф недоверчиво посмотрел на свою невесту.
— Не разочаруйся. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
— Бесплатный сыр? — яростно прошептала девушка. — Я надеюсь получить бесплатный модный дом. Я из кожи вон лезла, чтобы старушка не чувствовала себя одинокой. Она сотни раз намекала, что оставит бизнес мне.
— Дорогая, пожалуйста, не строй воздушных замков, ты ведь себя знаешь. Мечты и фантазии — это прекрасно, но…
Саманта оттолкнула парня.
Они ждали в кабинете. Де Кузмин опаздывал.
— Ой, вот и он! — Саманта побежала от двери к своему креслу.
Мгновение — и месье ввалился в комнату, сел за стол и вопросительно оглядел девушек из-под черных густых бровей.
— Сначала хотелось бы объяснить: это не официальная встреча. Я дал слово Шанель поговорить с вами после ее смерти. Вы были для нее дорогими друзьями, а не просто работниками.
Дамы кивнули. Моник заплакала.
— Вначале я хочу услышать от каждой, как вы понимаете моду. Что это такое? — Мужчина взглянул на модель. — Софи?
— Мода — это… — Софи посмотрела на потолок, словно ангел-хранитель мог подсказать ответ. — Секс. Способ сделать женщин желанными.
Де Кузмин кивнул.
— Саманта?
Девушка встала.
— Если дом станет моим, я продвину «Шанель» в следующее десятилетие с помощью рекламной кампании. Я… — Она несколько раз прерывисто вздохнула и упала на стул, хватаясь за горло.
Директор налил бедняжке стакан воды.
— Саманта, дом не станет твоим, — проговорил мужчина, передавая ей питье.
И посмотрел на Моник. Та качала головой.
— Моник, — произнес Эдуар.
Швея подняла глаза.
— Мода — это мастерство, месье, — заявила она. — Нужно быть абсолютно преданным своему делу, чтобы идеально выполнять работу.
Саманта подняла руку, хватая ртом воздух.
— Дайте мне закончить. Мадемуазель Шанель не умерла. Мы сохраним ее дух, ее наследие для потомков! А в ответ на вопрос: мода — это…
Она нахмурилась. Как там говорил отец? «Неважно, что ты думаешь! Говори мужчинам то, что они хотят услышать!»
— Мода — это… деньги! — выпалила девушка. — Роскошный способ заработать много денег!
— Понятно. — Месье де Кузмин провел рукой по длинным усам и отхлебнул воды. — Высказались все. Поскольку мадемуазель так трепетно к вам относилась, вы первыми узнаете, что преемником нашей старушки, следующим влиятельнейшим дизайнером в мире станет…
Мужчина глубоко вдохнул, прокашлялся и снова отпил воды.
Саманта до боли закусила губу, чтобы не закричать, сверлила де Кузмина глазами и чуть ли не до крови впилась ногтями в руку. Еще мгновение — и ее жизнь изменится навсегда.
— Со следующего сезона коллекции дома «Шанель», — проговорил Эдуар, — будет создавать… Жан Филлип.
