особой надежды в голосе.
– Танцуй, Володя! На аэродроме Сеула только что приземлился «Цесаревич» под флагом Макарова.
– Не может быть!
– Еще как может! Но главное не в этом. Его высокопревосходительство сильно не в духе, и сейчас с тамошнего начальства летят пух и перья. Судя по всему, следующий на очереди Толубеев…
– А нам с этого какая радость?
– Но ведь вы с Вадимом Степановичем состояли в приятельских отношениях? – немного растерялся от отсутствия энтузиазма Бенчик. – Разве не так?
– Да, но это было до того, как завелись орлы на его эполетах. Впрочем, кое в чем ты прав. Макаров – адмирал дельный. Пока он тут, возможно, будет полегче.
– Обязательно будет! – с уверенностью заявил компаньон. – И самое главное, я уверен, он непременно захочет увидеть тебя. Поэтому я бы на твоем месте переоделся в парадный мундир.
– В парадный не буду, – отказался приватир, – но ордена, пожалуй, прицеплю.
– Как знаешь, – не стал спорить Семен Наумович, отвлеченный новым звонком. – У аппарата!
Что ему ответили, было не слышно, но через мгновение управляющий подобрался, как тигр перед прыжком, и отчаянно замахал рукой компаньону, дескать, послушай.
Сообразив, что произошло нечто экстраординарное, Владимир Васильевич схватился за прикрепленные к телефону наушники…
– Енто Игнатий, – подчеркнуто простонародно сообщил Вахрамеев. – Тут с моим крестничком оказия приключилась. Надо бы встретиться. Потолковать…
– А вы где сейчас? – осторожно поинтересовался Семен Наумович.
– Так ить недалече.
– Он думает, что телефон прослушивается! – возбужденно прошептал Бенчик.
– Правильно думает, – кивнул Зимин. – Спроси, где они?
– Так мы ето, у старого дебаркадера! Того самого, что едва ураганом не развалило в прошлом году.
– Ты что-нибудь понимаешь? – изумился Семен Наумович.
– Кажется, да. Нам нужно три закрытых автомобиля и охрана.
– Это не проблема, но зачем целых три?
– Чтобы никто не догадался, – жестко усмехнулся командир «Бурана».
– А если тебя вызовет командующий?
– Подождет!
Через полчаса к выезду с территории «Одессы» подъехала маленькая автоколонна. Сидевший на переднем сиденье Акинфеев предъявил начальнику караула пропуск, после чего небрежно бросил в сторону остальных машин – «это с нами» – и дал газу.
Судя по всему, в контрразведке предполагали, что Зимин может отправиться на помощь к своему воспитаннику, и потому за ними сразу же увязался неприметный «форд». Однако стоило им пересечь черту города, как кортеж разделился. «Паккард» Зимина рванул в сторону Итевона, «Бьюик» Беньямина помчался к железнодорожному вокзалу и только невзрачный легковой «забор» неспешно покатился в направлении Чемульпо.
Наблюдатели после недолгих раздумий увязались за «Паккардом», а творение московского автозавода потихоньку добралось до одной из укромных гаваней, которыми изобиловали корейские берега. Там и впрямь имелось нечто вроде полузатопленной плавучей пристани и развалины складов на берегу.
– Куда нас черт занес? – хмыкнул Беньямин, выбираясь наружу.
– Если я правильно понял, – отозвался последовавший за ним Зимин – именно об этом месте говорил Вахрамеев.
– Ни хрена тут нет! – хмуро отозвался его компаньон, скептически осмотрев непритязательный пейзаж.
– Думаю, ты ошибаешься, – покачал головой Зимин, скользнув в «сферу».
Стоило ему это сделать, как из-за груды камней и бетонных блоков, некогда служивших опорой какому-то сооружению, вышел Колычев.
– Я здесь! – негромко сказал он.
– Явился – не запылился, – хмуро отреагировал Беньчик. – Не хочешь нам ничего рассказать?
– Если вы про убийство Ландсберга и Козырева, то я к нему не причастен.
– А кто причастен? Дед Мороз?
И без того выглядевший усталым Март тяжело вздохнул и испытующе посмотрел на молчавшего до сих пор опекуна.
– Вы мне тоже не верите, Владимир Васильевич?
– Верю, – дрогнуло суровое лицо приватира. – Ты не мог совершить подобного. Но…
– Так, господа, не надо меня лечить! – решительно прервал их Семен Наумович. – Если вы хотите поговорить за веру, то я могу вам дать адрес хорошего раввина. И если вас это устроит, он даже может выступить в суде. Но если вы хотите, чтобы это сделал я, так расскажите мне за факты!
– Факты?
– Да, молодой человек! А они, чтобы вы знали, чертовски убедительны!
– Насколько?
– Нет, вы только посмотрите на этого поца! Его фотографии расклеены по всему Сеулу, а он спрашивает меня насколько? Настолько, что этого вполне хватит на виселицу! Кстати, если вам мало тех фотографий, то во всех газетах есть другие, где вы с пистолетом стоите над трупом адмирала и делаете вид, что прогуливаетесь! Но что интересно, вам никто не верит…
– Я был с адмиралом, когда на него напали японцы. К сожалению, я не успел ему помочь, но мне удалось одного из них подстрелить, а затем выследить и остальных.
– Хм, – немного подобрел Беньямин, – если вы мне покажете хоть один труп, у которого будет справка, что он японец, дело таки не совсем дохлое…
– Я оставил трупы шиноби и членов экипажа в порту в одном из доков, где они прятали свой корабль.
– Корабль? – насторожился Зимин. – Где он?
– Здесь, – просто ответил Март и послал ментальную команду «Ночной птице».
Спокойное до сих пор море заволновалось, и скоро из волн появились сначала перископ, а затем и рубка подводной лодки.
– Вейз мир![61] – перешел от удивления на идиш Беньямин.
– Одного шиноби мы взяли в плен. Он сейчас на борту. А еще у меня есть генерал, – скромно обозначил Колычев.
– Какой еще генерал?
– Японский. Нисидзо Цукахара.
– Мальчик мой, – с трудом сглотнул Зимин. – Ты должен нам все рассказать!
– Обязательно, – кивнул Март, – только для начала давайте переберемся на «Птицу». Там все будет нагляднее. Опять же, насколько я понимаю, в городе неспокойно. Вдруг патруль появится, начнется стрельба, суета… Оно нам нужно?
– Вот чтобы да, таки нет! – осторожно согласился все еще находящийся в прострации Семен Наумович.
– Так, а я вам за что! – изобразил одесский акцент Колычев.
– Вокруг черт знает что творится, а у нас опять балаган на гастролях! – сокрушенно покачал головой командир «Бурана». – Ладно, командуй своей пернатой субмариной. Пусть трап подаст, или что там она делает…
Единственной живой душой на подводной лодке оказался Ким, который и сбросил вниз веревочную лестницу, именуемую по-морскому штормтрапом. Поднявшись по ней на борт, с любопытством оглядывающиеся приватиры спустились вниз, после чего оказались на центральном посту. Это место оказалось единственным, в котором они смогли бы разместиться с относительным комфортом и пообщаться без лишних глаз и ушей.
– Ну что же, господа, – немного торжественно начал свою речь Март. – Позвольте вам представить мой новый корабль. Не удивляйтесь подобному обороту, но его в какой-то мере можно считать живым. Итак, зовут его «Ёнотори», или, говоря по-русски, «Ночная птица». По сути, это экспериментальный двухсредный корабль, способный как передвигаться под водой, так и летать. Именно его использовали
