вжимались в пол, закрывая головы, после того как пули попадали в стену рядом с лестницей. Клавдия же, прижавшись к стене, непрерывно вопила, иногда разбавляя свою истерику нецензурной бранью. Ольга пыталась утешить сидящую на полу Лесю, которая, закрыв уши, раскачивалась взад-вперед, уставившись в одну точку. Филипп растеряно глядел на все это, не зная, что делать. Лишь Татьяна сохраняла спокойствие и, прижавшись к стене, бегающими глазами осматривала остальных. Когда Виталий сбежал вниз по лестнице и с ошалелым взглядом принялся орать в истерике, что все пропало и надо бежать, паника усилилась еще больше.
Внезапно одна из девочек с визгом выбежала в открытую заднюю дверь и кинулась в сторону сарая. «Стой! Куда?!» - Нина, рыдая, бросилась за ней со всей скоростью, какой могла, но у нее получалось лишь неуклюже переставлять ноги, едва удерживая равновесие. Видя, как девочка забежала в сарай и скрылась в его недрах, она ускорила шаг и была уже на полпути, как вдруг почувствовала сильный удар и острую боль в бедре. Из проделанного пулей выходного отверстия в сторону полетели брызги крови и куски плоти. Неистово закричав и зажимая рану, из которой кровь выплескивалась обильными толчками, она, как подкошенная, завалилась наземь, принявшись конвульсивно дергаться.
Виталий, выпучив глаза и заверещав, кинулся к ней, бормоча что-то нечленораздельное. Оказавшись рядом, он, быстро повторяя ее имя, протянул к ней трясущиеся руки. Но не успел он ничего понять, как пуля со свистом попала ему точно в шею. Из его рта раздался хрип, перешедший в бульканье, и из глотки хлынул поток крови. Виталий, обмякнув, упал на прямо на свою жену, пару раз дернув ногами. У наблюдавших за этим женщин поголовно началась истерика: они выли, кричали и рыдали. Все наперебой просили Филиппа что-либо сделать, но тот лишь растерянно вертел головой. Наконец, собравшись с мыслями, он громко приказал, чтобы все замолчали. В ту же секунду на первом этаже наступила тишина, даже Клавдия перестала кричать, лишь наверху слышался мат, а с улицы доносился грохот пулемета.
- Это снайпер! – трясущимся голосом затараторил Филипп, – он не убивает, специально оставляет раненых, чтобы стрелять в тех, кто побежит их вытаскивать! Я читал про такое в этом, как его…
- И что нам теперь делать!? – перебила его кричащая сквозь слезы Светлана.
- Так, смотрите, – Филипп нервно облизывал губы, – он стреляет только когда кто-то выбегает из-за дома, значит, тут он нас не видит. Мы можем перелезть через забор, ну и дальше вниз по склону.
- А как же они!? – Елизавета показала рукой на корчащуюся в агонии Нину.
- Он прав, надо бежать! – заговорила Татьяна, единственная из женщин, сумевших сохранить хладнокровие, – им мы уже не поможем.
- Верно! – подхватила Виолетта, – останемся тут и погибнем!
- Тогда ты пойдешь первым! – со злостью крикнула Клавдия на Филиппа, – Показывай, что тот путь безопасный!
Остальные принялись одобрительно поддерживать ее. Филипп, дрожа, осторожно подошел к двери, и, перекрестившись и вжав голову в плечи, кинулся бежать к забору. Мысли его путались, а от ожидания получить пулю в любой момент, сердце колотилось настолько сильно, что готово было выпрыгнуть из груди. Тем не менее, он добежал и, перекинув куртку через колючую проволоку, ухватился за край забора, пытаясь подтянуться, упираясь ногами в каменную кладку. Наконец, ему удалось вскарабкаться наверх, и Филипп смог перемахнуть на другую сторону. «Все чисто!» - закричал он что есть мочи. Остальные воодушевленно затараторили, решая, что делать дальше. «Я перенесу припасы!» - объявила Татьяна, и, не дожидаясь согласия и не слушая возражений, подхватила две большие сумки с наспех сложенными продуктами и медикаментами и побежала к забору. Предупредив Филиппа о том, чтобы он ловил баулы, она по очереди перебросила их на ту сторону, а затем сама стала карабкаться наверх. Спрыгнув вниз, Татьяна сразу же подбежала к Филиппу.
- Слушай меня внимательно! – сказала она, схватив его обеими руками за лицо и держа его так, чтобы он смотрел ей прямо в глаза, – Бабкам с детьми там не выжить, твари пожрут их только так, они сами умрут и нас за собой утянут! А я не собираюсь умирать! Хватаем припасы и валим отсюда! В жопу их! Мы с тобой выживем!
- Что ты, я так не могу! – заикаясь, замямлил Филипп, – ведь это неправильно!
- Да ты тупой что ли?! – Татьяна с силой потрясла его, – Ты что, умереть ради них собрался? Зачем?! Давай свалим вдвоем, и мы справимся!
- Извини, но нет, – Филипп высвободился из ее захвата и отошел на два шага назад, – вместе у нас больше шансов! Да и как мы бросим их! Там же дети… Как я потом буду смотреть людям в глаза?
- Идиот! Мудак! – Татьяна сорвалась на визг, – Что ж вы все такие тупые! Тебя же убьют! Убьют вместе с ними!
- Филя! – послышался с той стороны забора голос Елизаветы, – мы сейчас будем переправлять к тебе детей по очереди, помогай им там перелезать, хорошо?
- Понял тебя! – отозвался тот, подходя к забору.
- Ну и оставайся! Будешь медленно съеден заживо ради этих тугосерек! – Продолжала кричать Татьяна, потом подхватила одну из сумок с припасами, – А я не умру! Я останусь жить! Вы все умрете, а я спасусь!
С этими словами она бросилась бежать вниз по склону, не обращая внимания на просьбы Филиппа остановиться и вернуться.
***
Мецгер наблюдал несколько секунд за тем, как люди в панике покидают здание, после чего вышел на связь.
- Босс, похоже, они бегут, – доложил он, – прикажешь перехватить?
- Ни в коем случае! Пусть уходят! Нам не нужно, чтобы они заперлись в доме и отстреливались до последнего! В приоритете захватить топливо!
- Понял тебя, ждем, – ответил Мецгер, наблюдая за тем, как Филипп помогает перелезать через забор маленьким детям. Недовольно сплюнув, он потянулся в карман за сигаретами, однако, едва нащупав их, передумал и продолжил наблюдение. Рита и Горан поинтересовались, что там происходит, но он лишь велел им сидеть тихо и не высовываться.
***
Анатолий, вжавшись в пол и укрываясь за импровизированной баррикадой, выждал момент, когда пулемет перестанет стрелять. Молниеносно высунувшись и держа винтовку наготове, он собрался открыть огонь по стрелку. Однако Сергей, давно
