сего.
— Что? — я аж обернулся к Лисице. — В каком плане?
— Я хочу лишь знать, что ты точно представляешь, куда и зачем идёшь, Юнксу, — ответила она спокойно. — Ты мой ученик, и я так же волнуюсь о тебе. Поэтому я хочу знать, что ты точно знаешь, что делаешь и ради чего это делаешь.
— Да знаю я ради кого, и что я делаю… С чего вообще такой вопрос?
— Ки уже как пять лет похищена, не так ли? Ты должен был подумать на тем, что у неё может быть новая семья, которую она любит, новые друзья, которых она зовёт братьями и сёстрами, новый дом, который она будет защищать, и люди вокруг стали частью её жизни. И здесь появляешься ты, готовый убить каждого, кто встанет на твоём пути. Даже тех, кто ей дорог.
— Ну… не обязательно же убивать всё и вся, верно? — отозвался я.
— Ты хочешь забрать её, спасти, как говоришь, но для неё это будет значить вырвать из жизни, к которой она успела привыкнуть. Оторвать от людей, которые ей дороги, как был дорог ты. И ведь вы сами знакомы меньше года, а с ними она уже более пяти лет. Вывод напрашивается сам собой. Не убегай от фактов, Юнксу. Терпеть не могу, когда ты так делаешь.
Я как-то… не хотел отвечать на этот вопрос, пусть прекрасно понимал, к чему Чёрная Лисица клонит. Да, если для Ки они стали родными людьми, то убить их — сделать больно ей, а я шёл как бы её спасать. С другой стороны, они могли промыть ей мозги и оставить для того, чтобы использовать — а это значит вытаскивать её всё равно придётся. Иначе говоря, куда не ступи, везде мина.
— Чего ты добиваешься? — хмуро спросил я.
— Ты заберёшь её или нет?
— Ну… это ведь не её семья…
— Как и ты, Юнксу, — сразу же среагировала Лисица. — Ты ведь не думал, что имеешь на неё больше прав, чем они?
— Она не вещь, чтобы иметь на неё права.
— И тем не менее ты считаешь, что ей необходимо спасение.
— Да! Потому что её украли. Потому что я узнал, что она может быть ключом, избранной, которую могут использовать ради власти или вовсе принести в какую-нибудь жертву! Хотите действительно верите, что Ки могли похитить ради того, чтобы обеспечить ей счастливую и долгую жизнь?
— Хорошо, если нет, но а если так оно и есть? Что, если ты ошибаешься, и они хотят ей счастья?
— Я… решу, что делать, уже на месте.
— А если родным ей человеком станет тот самый Вьисендо, которого ты хочешь убить? — внимательно посмотрела Лисица на меня.
— Он её украл! Как он…
— За пять лет, а может и больше, он мог превратиться для неё из похитителя в самого близкого человека. И он мог делать это ради неё, чтобы наоборот спасти, как ты сказал, ключ, ты об этом не думал?
— Думал… — хмуро ответил я.
— Убить его будет значить в этом случае пойти против Ки, и ты встретишь с её стороны сопротивление. То есть делаешь это ради собственной мести, а не ради той, кого хочешь спасти, — продолжила она свою мысль. — Я задаю этот вопрос не для того, чтобы поддеть тебя, Юнксу. Я хочу, чтобы ты определился, ради кого ты спасаешь Ки — ради себя или ради неё, ведь от этого будут завесить твои действия. И чтобы то, что будет происходить там, не выбило тебя из колеи и не заставило наделать глупостей.
— Я делаю это ради неё, конечно! — возмутился я.
— Тогда как ты поступишь, если выяснится, что чужим человеком стал ты? — спросила Лисица холодным голосом. — Если это значит оставить в живых её похитителя?
Оставить в живых Вьисендо, который стал для меня за эти годы воплощением зла? Такие ублюдки делают всё только ради себя и своих целей, используя других как инструмент. Я точно знаю, что он использует Ки, но…
Но в тоже время я ведь делал это ради Ки, не так ли? А пойти против неё, это…
Хотя стоп, бред же, нет? Когда врач делает укол, он делает больно человеку, но лишь ради того, чтобы тот был здоров и счастлив. Если придётся разбить иллюзии Ки, чтобы спасти её жизнь — это будет плохим поступком?
Я задумывался над этим, много раз задумывался, когда не мог уснуть ночью — а что, если моя помощь будет уже не нужна, и этот ушлёпок станет для неё дороже меня? Что тогда делать, зная, что он стал для неё важнее остальных? Да и как понять, что она действительно счастлива, а не является игрушкой, которую поматросят и бросят?
Я как-то на автомате потрогал фенечку, старую и потрёпанную, которую носил до сих пор.
— Всё станет ясно, едва я окажусь там, — наконец ответил я негромко. — Если выяснится, что она счастлива и ей ничего не угрожает… что ж, значит, и мне надо будет порадоваться за неё, и я просто уйду. Если же её используют — моя рука не дрогнет, даже если я стану самым ненавистным для неё человеком.
— Как ты поймёшь это?
— Не знаю, сейчас не знаю, — ответил я негромко. — Но придётся понять и принять решение.
На этот раз я не буду сидеть на месте. Если Ки нужна будет помощь — я это сделаю, если нет…
Я вздохнул.
— Вам надо было прямо-таки поднять эту тему, да?
— Тебе надо знать, с чем ты столкнёшься, — ответила Чёрная Лисица. — Чтобы для тебя не стало неожиданностью то, что в твоей помощь никто не нуждается, и тот человек, которого ты хочешь убить, стал вдруг самым дорогим человеком.
— Не будет, — ответил я. — Но теперь на одного грустного Юнксу в мире стало больше. Вы довольны, Чёрная Лисица?
— Абсолютно, — ответила она невозмутимо.
— Ладно, рад за вас. Но теперь настала моя очередь спрашивать, как вы здесь оказались.
— Мне начать с самого начала своих путешествий за тобой или сразу перейти к концу?
Я задумался: в принципе, времени у нас много, так что можно послушать весь её путь с самого начала, чтобы не было потом недопониманий.
—
