Тяжела ты, шапка Мономаха.
И вот в третий раз я приезжаю в Петроград, словно старик, который в третий раз бросает невод в синее море, ставшее вдруг черным, и ищет среди сетей золотую рыбку.
Или у меня сказка наоборот? Со счастливым концом?
Приезжаю в зените славы. Въезжаю как победитель и триумфатор, а рядом стоит моя прекрасная жена-императрица, которая, скорее всего, ждет моего ребенка. Возможно, наследника престола Всероссийского. И не только.
Закончились ли мои приключения?
Окончена ли сказка?
Не пора ли сказать: «…и жили они долго и счастливо, правление их было мудрым, а народ жил сытым и счастливым»?
Но как же война? Земельная реформа? Патриаршество? Индустриализация? Пандемия испанки? Великие свершения и героические победы? Как же наш флаг на Луне и Марсе?
Суждено ли мне все это увидеть и пережить?
Толчок и лязг тормозов. Приехал. Приехали.
Крепче обнимаю Машу.
Мог ли я о таком помыслить тогда, полгода назад, прибывая в Петроград в первый раз? Вряд ли.
Играет оркестр встречный марш, построен почетный караул. Пора.
Шаг на перрон. Подаю императрице руку, помогая выйти из вагона.
Слушаю доклад:
– Ваше императорское величество! Почетный караул для встречи ваших величеств построен! Главнокомандующий войсками Петроградского военного округа генерал от инфантерии Слюсаренко!
Играет «Боже, царя храни!», маршируют, чеканя шаг, казаки собственного моего императорского величества конвоя.
Я прибыл в мой Петроград…
Эпилог с продолжением
Российское телеграфное агентство (РОСТА).
21 августа (3 сентября) 1917 года
Его Императорское Величество Государь Император Михаил Александрович и Ее Императорское Величество Государыня Императрица Мария Викторовна с Высочайшим визитом посетили главную крепость Балтийского моря Кронштадт, где приветствовали моряков-героев.
Особо отличившимся в Моонзундском сражении экипажам Государь Император вручил Михайловские (Геройские) знамена и Высочайше даровал право именования «корабль-герой». Ее Императорское Величество Мария Викторовна от имени всей России поблагодарила моряков за их героизм и подвиг во славу Отечества.
После торжественной церемонии Его Императорское Величество осмотрел захваченный в ходе Моонзундского сражения германский линкор «Гроссер Курфюрст», ныне введенный в состав русского Балтийского флота под именем «Моонзунд». Во время Высочайшего визита на линкор «Моонзунд» Его Величество ответил на вопросы российских и иностранных журналистов.
В частности, Государь император Михаил Александрович сказал: «Наши линкоры “Гангут” и “Моонзунд” являются настоящими символами преемственности славных побед русского флота на Балтике. Вся Россия верит в наш флот и в нашу армию. Честь и слава всем, кто добыл для нашего Отечества столь славную победу!»
Письмо В. И. Ульянова (Ленина) Надежде Крупской[31]
Дорогая Надюша!
Третьего дня сошли окончательно на берег. Уже не качает, а то первый день ходил, как хмельной. Пришлось даже купить здесь тросточку и вспомнить наши горные прогулки. Лизи[32] не могла себе позволить этой мужской привилегии.
В Косумели[33] получили мы вести о Федоре, Лизи плакала. Героическая, но глупая смерть за эти михайловские цацки[34]. После того ей стало плохо, теперь мутит даже в порту. Боялись, что подхватила какую-то тропическую заразу. Водил ее эти дни под ручку, вроде ей лучше. Она передает тебе привет и направляет тебе письмо с этой же оказией. После утомительного путешествия здесь сразу все так закрутилось.
Местные – типа почти южнорусского. Соломенные широкополые шляпы – сомбреро, черепичные и соломенные крыши, нищета. Босые бабы и дети. Мужики ходят в костюме вроде татрских гуралей – белые суконные штаны и такие же или цветные накидки, – полуплащи, полукуртки.
Холостой выстрел «Парижской Коммуны» наделал здесь такой переполох! Все представители местной власти сбежали, да многие иностранцы поспешили оставить порт. Пока мы стояли у Альворадо[35], испанские товарищи много ходили на берег. В Веракрусе нас уже встречали представители местного Совета – Революционной хунты. Я и товарищ Кабальеро[36] теперь входим в его Исполком – Эхекутиву, он деканом, а я ректором по юстиции. Так что почти все время занят организаций народных трибуналов и рабоче-крестьянской милиции – peona-obrera milicia. Такие у нас тут университеты.
Можно сказать, сошли мы удачно, вовремя. Североамериканцев здесь почти нет, англичан с французами, впрочем, тоже, а местные моряки и солдаты в основном революционны и с радостью встретили нас. Соглашателя Каррансу[37] с его кликой здесь не очень любят. За президента его только Германия в Европе его признает[38]. Но немецкие представители, нашедшие нас здесь, говорят, что они не будут против Коммуны. Товарищи уже наладили контакты с местными повстанцами, и завтра мы в Директиве встречаемся с лидером крестьянской армии Юга. Сапата[39] здесь чтут как местного Разина.
Урывками смог прочитать вести из Европы. Мишка Романов – наполеончик дерзкий, но пока удачливый. Надеюсь, он скоро свернет себе шею под своими тремя коронами и наши товарищи смогут взорвать это измученное войной и суворинской пропагандой освобожденческое болото.
Отправлю тебе письмо с голландским транспортом. Это надежный канал. Курьер передаст тебе письма и явки в Берне и Лозанне. Пришлось для товарищей съесть немало маисовых чернильниц[40].
