Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
программы экономической помощи, заморозили кредиты, а по старым потребовали досрочного погашения. Албанских студентов выставили из московских вузов.
Другие соцстраны по требованиям СССР вводили аналогичные санкции. Но албанцы вместо ожидаемых извинений окончательно переориентировались на Китай. Во Влере существовала военно-морская база — маленькая, но стратегически важная, держала «под прицелом» все Средиземное море. Она считалась совместной, там стояли 12 подводных лодок, и советские моряки обучали там албанских подводников. Хрущев пробовал схитрить, чтобы сохранить базу, хотел передать ее под мандат Варшавского договора. Но албанское правительство твердо заявило: база принадлежит им. 8 советских подводных лодок вынуждены были уйти, 4 с албанскими экипажами остались…
А Китай провозгласил, что он не признает Советский Союз лидером мирового коммунистического движения, все компартии независимы. Без оглядки на Москву наращивал связи не только с Албанией, но и с Северной Кореей, партизанами Камбоджи, с рядом африканских государств. Советский Союз в ответ обвинял Мао, высмеивал его политику «большого скачка» и другие неудачные эксперименты. Решающий разрыв вызвал доклад Суслова на пленуме ЦК — он стал говорить об «империалистических устремлениях» Китая. В результате вся социалистическая система стала распадаться на части — просоветскую и прокитайскую.
Но Хрущев, теряя позиции в одних странах, находил утешение в других. Произошла революция на Кубе. Между прочим, западные державы сперва восприняли ее спокойно, в Латинской Америке перевороты были обычным явлением. США, Англия, Франция признали правительство Фиделя Кастро даже раньше, чем СССР. Однако он принялся национализировать иностранные компании — в основном американские. США разорвали с ним отношения. В Советском Союзе это вызвало всплеск эйфории. Снова всплыли заплесневелые теории «мировой революции».
Представляли как наглядный факт — она торжествует, уже «перешагнула в Западное полушарие». В исполнении Кобзона повсюду звучал тогдашний хит: «Куба — любовь моя». Куба была и в кино, литературе, театре, среди молодежи распространилась мода на «кубинское приветствие», «кубинские бороды». А в США на выборах победил Джон Кеннеди. Его уже «прощупывали» через Аджубея. Возникли надежды, что и договориться с ним будет проще. Советский посол в США Меншиков убеждал Хрущева, что Джон Кеннеди и его брат Роберт — «мальчишки в коротких штанишках». Надо на них нажать, и они уступят.
Хотя советники президента, определявшие при нем линию в отношениях с СССР, были совсем не новичками. Госсекретарь Дин Раск — президент фонда Рокфеллера, один из авторов корейской войны. Аверел Гарриман — бывший посол Рузвельта у Сталина. И уже знакомый нам Джордж Фрост Кеннан. Конференция опять чуть не сорвалась — под эгидой ЦРУ была предпринята попытка свергнуть Кастро, на Кубе высадился десант из местных эмигрантов, их поддерживали американские корабли и авиация. Но эти силы быстро были разгромлены, потеряли 4 десантных судна, 12 самолетов, 10 танков, 20 бронемашин, остатки высадившейся бригады сдались.
4 июня Хрущев и Кеннеди все же встретились в Вене. Но американский президент показал себя отнюдь не «мальчишкой», а жестким и решительным политиком. Вторжение на Кубу признал ошибкой, но насчет «мирного сосуществования» указал: оно будет возможно лишь в случае сохранения сложившегося статус-кво в мире. То есть без попыток экспорта революции. Иначе это может обойтись очень дорого. Хрущев рассчитывал решить вопрос о Германии и Западном Берлине. Он был действительно наболевшим. Согласно Потсдамским соглашениям, Берлин все еще считался разделенным на зоны оккупации.
Западную часть контролировали США, Англия, Франция, но она оставалась «островом» внутри ГДР. А город был единым организмом. Многие граждане, жившие в Восточном Берлине, работали в Западном, и наоборот. Председатель Госсовета ГДР Вальтер Ульбрихт послушно копировал советскую политику. Повел коллективизацию в сельском хозяйстве, выдвинул лозунг «Догнать и перегнать ФРГ». Нарастали экономические трудности, снижалась реальная зарплата. Немцы стали перебираться в Западную Германию — а Западный Берлин был для этого открытыми воротами. Только в 1961 г. ГДР покинуло 207 тыс. человек. В свою очередь, через Западный Берлин в ГДР широко текла антикоммунистическая литература, ехали шпионы, тайные агитаторы.
Еще в 1959 г. Москва пробовала выставить ультиматум. Признать Западный Берлин «вольным городом», нейтральным и демилитаризованным — выведя оттуда войска НАТО. В противном случае СССР заключит с ГДР договор о мире и дружбе, а решение вопроса о Западном Берлине предоставит правительству ГДР. Каким оно станет, догадаться было не трудно. Этот ультиматум неоднократно откладывался. Перед Кеннеди Хрущев поставил его снова — если до конца года западные державы не примут требования о «вольном городе», Советский Союз подпишет этот самый договор с ГДР. Но президент не поддался.
Никита Сергеевич пригрозил: «Мы войны не хотим, но если вы ее навяжете, то она будет». Нет, Кеннеди не уступил. Позже он сказал своим приближенным, что не собирается рисковать жизнями миллионов американцев «из-за того, что немцы не хотят объединения Германии». «Если мне придется грозить России ядерной войной», ставка должна быть более важной. Но в беседе с Аджубеем, который после переговоров ринулся к президенту «неофициально», Кеннеди попросил передать тестю совершенно другое: «Я не хочу ввязываться в войну из-за Западного Берлина, но воевать мы будем, если вы односторонним образом измените обстановку». 28 июля он выступил с заявлением о решимости США защищать Западный Берлин.
И Хрущев… охладил свой пыл. Чтобы сохранить лицо, от ультиматума он как бы и не отказывался. Но решение было принято иное, вовсе не о присоединении Западного Берлина к Восточному. В августе в Москве собралось совещание лидеров правящих партий стран Варшавского договора. На нем, якобы по просьбе Вальтера Ульбрихта, постановили — закрыть границу вокруг Западного Берлина. В ночь на 13 августа здесь развернулись войска и полиция ГДР, военизированные дружины рабочих, под их охраной огородили границы колючей проволокой, возводили Берлинскую стену из бетонных блоков. Перекрыли и линии трамвая, метрополитена, связывавшие две части города. Из прилегающих к границе зданий жителей выселили, окна заложили кирпичом.
США привели войска и Национальную гвардию в повышенную боевую готовность, в Западный Берлин перебросили дополнительно 1,5 тыс. солдат, а в ФРГ — 40 тыс. Было несколько инцидентов, способных спровоцировать конфликт. Советские истребители совершили предупредительные выстрелы по двум американским транспортным самолетам, летевшим в Западный Берлин. Разведка доложила, что американцы готовятся снести пограничные заграждения на Фридрихштрассе, там появились джипы, бульдозеры и 10 танков. Тут же подошла советская танковая рота, замазав грязью опознавательные знаки и изображая «восточных немцев». Стояли ночь друг напротив друга, утром советские танки уползли назад, американские тоже. Но строить войска НАТО не мешали, только наблюдали. А русские и власти ГДР не нарушали статус-кво по Западному Берлину. Напротив, закрепляли его — негласно соглашались, что там останутся американцы. Окружение Хрущева провело переговоры с Расселом, Кеннаном, и кризис рассосался… Примерно так, как хотели американцы.
А успехи в советской экономике радовали Никиту Сергеевича. Потому что ему отовсюду докладывали об успехах. (Те, кто докладывал иное, быстро слетали со своих постов.) В октябре 1961 г. собрался XXII съезд КПСС. Не простой, не рядовой. На нем предстояло принять новую программу партии.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
