его через нос. — Просто хандра. У тебя вчера такое было.
— Угу, ещё не прошло… Жвачку будешь?
— Где достал?
— В столовой, где же ещё. Раньше два санто стоила.
Я засунул мятную пластинку под язык, чтобы сбить вкус смерти, и улыбнулся.
— Едем домой, — умиротворенно протянул Ягами и постарался потянуться, но уперся в потолок машины. — Наконец-то…
Я повернулся, чтобы ему ответить, но встретился с Музой. Она сидела между нами, закинув ногу на ногу, и курила прям как я.
— Именно… — Улыбнулась она, показав острые зубки. — Наконец-то… Столько возможностей, столько… милых пустышек. Мы возвращаемся, малыш и снова займемся делом. Настоящей охотой, а не резней невинных.
А тебе все мало…
Я отвернулся обратно к окну, лениво наблюдая за проносящейся зеленью. Машина притормозила перед особо глубокой рытвиной, и в этот момент я увидел Аоки, что стоял вдоль дороги и голосовал.
Он улыбнулся мне как старому приятелю, поднес два пальца к глазам, а потом направил указательный на меня. «Я слежу за тобой, не подведи»…
— Эй, на что это ты там пялишься? — спросила Муза.
— Ничего, — ответил я. — Просто задумался.
Она его не видит… Интересно, что это все значит?
А собственно, галлюцинацией больше, галлюцинацией меньше…
Я вздохнул и прислонился затылком к подголовнику. Токио манил меня, хоть я и не знал, что меня там ждет.
Габутай научил меня одному, — воздержание вредно для здоровья.(В нашем случае для здоровья окружающих).
Муза нагло положила голову мне на колени и мгновенно уснула, а долгая ухабистая дорога вела нас к неоновым вывескам и низким проводам над узкими улочками…
Я ехал домой.
Эпилог
Кайнэ вставил фильтр сигареты в прорезь маски и втянул горький дым. Он стоял в больничной палате, но это была частная амбулатория, его собственная, поэтому ему, как хозяину, здесь разрешалось курить.
Белый свет падал на лицо человека на больничной койке. Он не двигался, спал глубоким сном. Один глаз его закрывали бинты, низ лица скрывала непроницаемая маска, искалеченное тело пряталось под простыней.
— Он крепкий парень, — заявил медик, обращаясь к Кайнэ. — Но без надлежащей помощи, ходить не сможет. Такое ощущение, что его грузовик переехал, Като-сан.
— Нет, — протянул якудза задумчиво. — Это был не грузовик, а всего один человек. Вы сможете поставить его на ноги?
— Хм… вы, конечно, всегда ставите интересные задачи, но это… Я могу попробовать, но это потребует крупных вложений. И, хочу предупредить, придется задействовать экспериментальную медицину.
— Какого рода?
— Преимущественно протезирование. Я могу заменить суставы и некоторую костную ткань искусственным материалом.
— Будущее уже наступило, да? — улыбнулся Кайнэ под маской.
— Вам ли не знать, Като-сан, — вернул ему улыбку доктор.
— Хорошо, позаботьтесь о нём, — кивнул якудза. — Примите все необходимые меры.
— Отлично, спасибо вам за возможность, Като-сан… — потирал доктор руки.
Кайнэ ухмыльнулся и повернулся к выходу, намереваясь уйти.
— Като-сан! — окликнул его медик. — Нам необходимо как-то опознать пациента и пометить уровень его сдерживания.
— Его зовут Эцуро, — бросил Кайнэ через плечо. — И он нам не враг.
Дракон вышел из палаты и направился по коридору к лифту. Подпольная лаборатория находилась в подвале его собственного дома. Здесь он предпочитал и жить, и работать. Собственно, Кайнэ был человеком дела, — трудоголиком. Он не отличал разницы между этими двумя понятиями.
Лифт нес его наверх в пентхаус. Он облокотился на поручни и наблюдал за ночным Токио за панорамным стеклом. Это был его город. Каждый день он напоминал себе об этом. Скоро, совсем скоро весь этот мегаполис до горизонта будет принадлежать ему, как и положено.
Двери медленно открылись и Кайнэ ступил по ковру в свой кабинет. Это был овальный зал со столом в центре, окруженный диванами. Проходя к столу, он затушил окурок в пепельнице на комоде из черного дерева с золотыми вставками.
Он устало опустился в массивное кресло, размял шею и распустил галстук. Наконец он один, можно расслабиться.
Человек в кресле поддел пальцами маску и медленно стащил её с лица, с тяжелым вздохом. Какое блаженство ощущать воздух кожей. Отложив маску в сторону, он взял баночку с увлажняющим кремом и принялся наносить его на скулы и растирать по щекам.
На столе завибрировал телефон, ленивым движением Кайнэ провел пальцем по экрану и включил громкую связь. В своей обители он мог говорить с кем угодно, здесь он был в безопасности. Звонил один из его приближенных подчиненных, этого звонка, как и многих других, оябун ждал.
— Слушаю, — произнес он, наливая в стакан виски из графина.
— Като-сан, все исполнено, как вы и велели. Следов не осталось, — прозвучал мужской голос из трубки.
— Свидетели?
— Нет, их нет, господин. Чисто.
— Что с выжившими?
— Информация подтвердилась, 16 человек пережили нападение. Помимо тех, кого мы взяли с собой.
— Ягами Дате?
— Выжил, господин. Он и его приспешник.
— Хорошо… Удостоверься, чтобы ничто не могло навести его отца на наш след. Никого не должно остаться, — ни поставщиков, ни посредников, ясно?
— Хай! Я все исполню, господин!
— До связи.
Кайнэ сбросил звонок и провел пальцами по тачпаду ноутбука, открывая финансовую отчетность. Сколько ещё всего нужно проверить… Сколько всего успеть…
Он смотрел на цифры в таблицах, на скрытые сокровища, что он так умело закапывал, на проданные и растоптанные жизни, что он превратил в хрустящие банкноты, но видел лишь лицо брата. Кенджи не выходил у него из головы.
Кайнэ вздохнул и повернулся в кресле, глядя на урну с прахом, что он поставил на столике у окна. Будучи ребенком, его братик любил засыпать глядя на город, поэтому Като-сан решил, что там ему будет спокойнее.
Но сам Кайнэ потерял спокойствие. Он очень не любил, когда все шло не так, как было задумано.
Что-то произошло в Габутай. Некая сила, которую он не мог осознать, разрушила замысел и испортила все.
Команда зачистки полегла в одном из бараков. Погиб даже командир, ему перерезали глотку. Это стало отправной точкой провала. Часть заключенных бежала, хоть Кайнэ думал, что это попросту невозможно. А потом кто-то устроил взрыв, который растерзал весь сценарий нападения на лоскуты. Вот как он должен был это предвидеть⁈
Кто-то в Габутай оказался гораздо опаснее, чем думал Кайнэ. Он принял условия игры
